День полной Луны
Ночью Луна наполнилась, как бычий пузырь. Ыых понял - время пришло.
Рано утром он тщательно выгреб из пещеры кости и огрызки, привёл в порядок скальпы на стенах, вытряхнул шкуру от пыли и спустился к серебристому ручью. Ыых злился, что из-за самок ему приходилось мыться каждую неделю. Ведь когда к поту прилипает грязь, телу теплее переносить холод по ночам. Иногда даже можно не разводить костёр.
Вода была зябкой. Маленькие рыбки щекотали и то, и это. Ыых потёр упругие мышцы старой травой, смочил волосы, чтобы выгнать блох, проверил, что между ног всё в порядке и, закусив парой нерасторопных лягушек, отправился обратно. По дороге нарвал акацию – шипы пригодятся, если ему не понравится, а цветами можно и поощрить.
Прошло девять лун, как Ыых спас племя от нашествия диких четырёхлапых собак. С тех пор каждую неделю ему присылали дикарок. Были и черноволоски с коричневыми глазами и каштанки с чёрными. Конечно, никто из них не мог сравниться с Вау, но «обнимающей ногами», как все её называли, он наполнил живот продолжением рода.
Доев кабанчика, Ыых полдня рисовал углём наскальный рисунок. Тело бегемота, голова кошки, лапы орла и хвост коня. Пусть потом догадаются - что за зверь! Прикрыв нужник возле пещеры папоротником, Ыых стал готовить ужин. На камнях прожарил пойманную вчера большую подколодную змею. Её прозрачная кожа в сеточку хорошо тянулась. Ыых никак не мог придумать, куда её пристроить и просто натянул кожу на бивень мамонта. Затем распотрошил подтухшую рыбу из дальнего угла пещеры. Икра у неё оказалась хоть и чёрной, но вкусной. Поначалу ей нашлось место в большой плоской ракушке. Но, очень скоро от икры ничего не осталось. Ладно, сойдёт и рыба. Рядом Ыых разложил ягоды и кислую траву. Подкрасив лицо соком красного фрукта и почистив зубы пальцем, он сел у входа в пещеру и закрыл глаза, жмурясь в лучах светила.
Раздался звук горна, и из-за холма вышла дикарка. Ыых, облизываясь в предвкушении удовольствия, решил открыть глаза не сразу. Он приподнял уши и слушал её походку. Шаги были мелкими. Значит, дикарка некрупная. Ыыху нравились самки, которых легко сбрасывать со скалы. Но звук не был мягким. Напротив, она цокала, словно козочка по камням. Странно. Это привлекает хищников. Наконец, невидимый силуэт загородил Солнце, и Ыых открыл глаза.
- Ааа! – вскрикнул он и моментально отполз назад.
Перед ним стояло мутное существо. От удивления Ыых открыл рот так широко, как много лет назад, когда пытался разгрызть хрящ морской русалки. Густые огненные волосы дикарки вились протуберанцами по обнажённым плечам. Руки были покрыты какими-то рисунками и символами под кожей. Грудь дикарки, явно неплохую, зачем-то плотно сжимала облегающая ткань. И прямо по центру груди были нарисованы непонятные символы I love New York. Напротив головы Ыыха был пупок, из которого торчало натёртое до блеска кольцо. Ниже, из под синей тряпки, аппетитно выглядывали косточки бёдер. Ноги странной гостьи оказались обёрнуты в прозрачные змеиные шкуры с какими-то равномерными узорами, а одеты – в ослепительно белые обувки, вероятно, обмазанные мелом.
Ыых встал, пошатываясь, и с некоторой опаской взглянул, наконец, в лицо. Увы, глаз он не увидел. Совсем. Их закрывала тёмная дуга. В отражении дуги Ыых увидел себя, но не испугался. Его взгляд упал на губы, аккуратно обмазанные блестящей кровью. Самка медленно прикусила нижнюю губу, а потом высунула кончик языка и провела им по верхней.
Ах вот оно что!
Теперь Ыыху стало всё ясно – дикарку прислали ему на ужин!
А непонятные символы на груди он решил запомнить…