Мясной Бор, Автор: Лёд Опции

[Каркун]

Автор: Лёд



Мясной Бор




Серое небо сеяло дождём. Лена слизывала холодные капли. Мох впитывал много влаги, но его уже почти весь съели, обглодали кору с осин – сколько могли достать. Нормальная еда кончилась давно. В болоте у станции Мясной Бор умирали люди. Вторая Ударная Армия попала в окружение и отступавшие вместе с ней гражданские – тоже. Когда снарядом убивало лошадь, удавалось поесть мяса или хотя бы шкуры. Иногда наши сбрасывали с самолётов вместе с боеприпасами сухари в мешках.
Немцы тоже сбрасывали. Бомбы. Первой умерла бабушка, потом маленькая сестрёнка. Отец всё чаще кашлял. Мать ещё держалась, шептала иногда:
– Эх, Алёнка, Алёнка! Не успели мы выдать тебя замуж.
Григорий посватался, как только Лене минуло восемнадцать. Он был старше, и мать испуганно вздыхала:
– Эх, Алёнка, Алёнка!
Но Лена любила Гришу, и ей было всё равно.
Её убило осколком. Он пропорол живот, но Лена жила ещё несколько дней. Крови вытекло много, а еды было мало. Она умерла.

Ей казалось, что будет больно, но мир просто погас, и легла вокруг бархатная тьма. Ушёл в прошлое неумолчный на заднем плане гром войны, тихий плач матери. Отступила боль и кислый запах болота. Лене показалось, что она заново родилась на свет. Солнце вышло из-за облаков и осветило осквернённый лес. Земля зияла разрывами воронок, пятнами трупов и ещё живых людей. Мёртвых сначала закапывали в мутную торфяную жижу, потом на это не осталось сил.
Лена лишь теперь поняла, что смотрит на мир сверху, воспаряет, невесомая как облачко, прозрачная как марево от нагретой земли. Внизу остались боль и тупая многодневная усталость, и голод, и грохот орудий, и вой чужих самолётов, и бомбы, что рушились с неба дозами смерти.
Всё ушло, и отсюда, сверху, казалось игрушечным, нереальным, не стоящим лишнего взгляда. Лена радостно закружилась, проникая в небесную синеву. Она не могла смеяться, потому что была как бы ничем, но что-то где-то в ней победительно пело.
Учительница в школе говорила, что Бога нет и загробной жизни – тоже, что все, кто уходит отсюда, засыпают насовсем, но бабушка учила тихонько: «Бог есть, и после смерти попадёшь в рай, и там будет хорошо, не так, как здесь». Лена не знала, чему верить. В восемнадцать лет не думаешь о смерти, просто живёшь, и мир к тебе щедр, и даже война кажется бедой временной, преодолимой.
Лена кружилась, наслаждалась своей невесомостью, как вдруг её потянуло дальше вверх, туда, где небо скоро станет чёрным, и в нём даже днём засияют звёзды.
Лена всполошилась: зачем, здесь так хорошо. В голове, хотя у неё вроде бы нет головы, прозвучало отстранённо:
– Пора. Твоё время пришло.
Её приглашают в рай – поняла Лена. Там свет и нет голода и бомбёжек, там встретят бабушка и сестра. Бабушка, умирая, ей это обещала.
– Хорошо! – ответил Лена так же беззвучно. Говорить вслух она не могла.
Она вольно полетела от неинтересной уже земли. Взгляд зацепился за смешные сребристые на солнце точки в синем небе. Что это? Какие забавные.
Да это же самолёты!
Лена с трудом понимала, где запад, где восток и не сразу сообразила прозрачным теперь разумом, что это фашисты. Летят бомбить остатки несчастной армии и поверивших её защите гражданских. Лена остановилась. Самолёты приближались. Она не слышала воя двигателей, и вообще самолёты казались игрушками, но что-то проснулось в душе. Затрепетала тонкая нить, что ещё тянула к земле, страдающим там людям, их страху.
– Поспеши! – опять прозвучал в сознании голос ангела (ведь это ангел с ней говорил, как же иначе?) – Тебе пора.
Голос звучал устало: война, у ангелов много работы.
– Нет, постой! – беззвучно воскликнула Лена. – Они летят бомбить, убивать. Там люди, там наши! Сделай же что-нибудь, ведь ты – ангел!
– Люди сами затевают войны, – отстранённо ответил голос.
Сами? Лена вспомнила мать, отца, сестрёнку, друзей и соседей. Разве они хотели воевать? Разве их спросили? Они хотели рожать детей и растить хлеб, строить дома и плясать в праздники так, чтобы небесам было жарко.
– Нет, постой.
Неведомая сила тянула вверх, но Лена воспротивилась и победила, сумела остановиться.
– Ты всё равно ничего не сможешь совершить, – отстранённо объяснил голос. – У тебя нет тела.
Лена растерялась. Она думала, что добрый ангел заступится за людей, но тому, похоже, всё равно, а у неё действительно нет тела: рук, которыми она могла бы бить и душить, зубов, которыми могла бы вцепиться в горло. Ничего у неё нет. Всё осталось на земле.
– Зачем? – уже слегка раздражённо спросил голос. – Тебе теперь хорошо.
– Да! – ответила Лена. – Зато им плохо.
– Ваши враг опять прилетят и будут бомбить, ты ничего не изменишь
– Но я спасу хоть несколько человек, сколько получится, и жизнь продолжится
Она понеслась навстречу самолётам. Оказалось, она может летать очень быстро. Уходила назад земля, разлетались облака, оставляя ничем не прикрытое солнце. Она увидела лётчика в кабине: шлем, бритый подбородок. Сытый и довольный он шёл убивать измученных и голодных, и ярость колыхнулась в отлетевшей от тела душе. Ты! По тебе там даже выстрелить толком некому! Погибает армия, умирают бойцы. Я не могу вцепиться тебе в глотку. У нас нет еды, почти не осталось оружия, скоро закончатся нервы, но остался страх. Это вы принесли его нам, и я всё верну – получите. Мы не любим бывать в долгу
Я подниму его с земли, потому что так надо. Я не знаю, есть ли на свете душа, но дух мой ещё силён, и я сделаю всё, что смогу. Для того и привидения на свете, чтобы пугать людей.
Что почудилось лётчику, Лена не знала, ей было всё равно. Душа запела, когда первый самолёт, клюнул как утка и безудержно пошёл вниз. Вы хотели получить нашу землю? Вот она: каждому найдётся могила. Самолёт грянул в пустое поле, и почва крякнула, приняв удар, но вроде бы даже не возразила.
Лена летела от кабины к кабине, щедро раздавая страх: свой и родителей, и бабушки, и маленькой сестрёнки, и одноногого деда Лёни, и чалой лошадки, что долго билась, прежде чем умереть от осколка, а слёзы текли из огромных бархатных глаз.
Немногие самолёты повернули назад, страшась, должно быть, что русские применили против них новое загадочное оружие. А Лену сердитый ангел увлёк в небо, и она не видела больше земли.
Её порыв не спас от гибели Вторую Ударную Армию, и мать её умерла, но другие люди выжили, и выбрались из болот, и перемогли эту войну, чтобы дальше растить детей и строить города.
Победа пришла раньше на одну минуту, и Григорий выжил, его не убило в эту несостоявшуюся минуту войны. Выжила девочка Ира, соседка Лены. На лагерь, где их держали, не упала последняя бомба.
Ирина и Григорий поженились после войны, у них родились дети. Первую дочь записали Еленой. Все звали её Алёнкой.
Жизнь продолжилась.

[Лёд]

Спасибо, Тафано!
Автор действительно хорошо знает, о чём пишет потому что работает в музее, который хранит память о том страшном времени и имел возможность беседовать с теми, кто выжил, но писать рассказы автор больше не будет.

[Сибарит]

Спасибо, Тафано!
Автор действительно хорошо знает, о чём пишет потому что работает в музее, который хранит память о том страшном времени и имел возможность беседовать с теми, кто выжил, но писать рассказы автор больше не будет.

Вообще? Это вы зря, поду-у-маешь - кому-то не понравилось. И всё равно будете, если уже есть такая потребность. До следующего конкурса!))))