Рецензия (критический отзыв) на роман «Метро 2033» Дмитрий Глуховского Опции

[Сампо]

Рецензия (критический отзыв) на роман «Метро 2033» Дмитрий Глуховского
Прочитал наконец роман Дмитрия Глуховского «Метро 2033». Было интересно, что же в нем такое, что позволило стать одной из самых продаваемых книг в России, а также запустило серию из более чем 80 книг по сеттингу произведения. Разобраться в этом нам помогут византийский философ IV века Григорий Нисский и американский фантаст Теодор Стерджон.
Роман «Метро 2033» издан в 2005 год (тираж 8 тыс. +допечатка 3 тыс.), но стал широко известен в 2007 после запущенной рекламной кампании, которая позволила продать 200 тыс. экземпляров за первый год.
Роман описывает жизнь остатков человеческой цивилизации в московском метро после ядерной войны.
После написания предыдущих рецензий на романы Щепетнова и Устименко я прислушался к критике коллег и вынужден с ними согласиться. Действительно, в интернет среде сложилось устойчивое восприятие рецензии, как эссе-заключение о книге для рекомендации читателю «читать/не читать». Поэтому написание рецензии в первоначальном смысле (а в литературоведении - актуальном), как критический отзыв о художественном произведении, воспринимается как придирки к писателю. Кроме того, в своих «рецензиях» я рассматриваю книги не с читательской точки зрения, а писательской - использование писательской техники, решения автора по сюжету и композиции, создание героя и т.д.
Поэтому, несмотря на то, что эти эссе называются рецензии, рассматривайте их как критические отзыв.
Оценка романа
В средневековой византийской философии для познания бога применялись два метода: катафатическое и апофатическое богословие. Первое говорило о том, что Бог есть: любовь, свет, радость и т.д. Второе – том, чем Бог не является: не дверь, не земля, не солнце т .д.
Так вот, если вспомнить откровение/закон Стерджона (девяносто процентов всего – ерунда/чушь/гавно), роман Глуховского «Метро 2033» – не чушь не гавно, а значит лучше 90% российской фантастики.
С другой стороны, роман и не шедевр, который окажет влияние на поколения или получит Нобелевскую премию по литературе.
Разберемся с тем, чем же «Метро 2033» является.
Сюжет
Сюжет представляет собой путешествие молодого жителя станции ВДНХ Артема по туннелям и станциям Метро. Герой встречает различных людей, слушает истории, помогает отдельным жителям и спутникам. В начале романа появляется макгафин (записка в гильзе), который отправляет героя в путь, но, и, как и положено, мало влияет на сюжет.
Главный герой
Артем обычный парень, не герой, почти без сверхспособностей, по замыслу автора его возраст должен быть 25-27 лет, чтобы у него остались детские воспоминания о мире «до», но по поведению персонажу ему лет 15-17.
В силу того, что роман не героический эпос, а одиссея героя по ячейкам постапокалитического социума, то герой получается не ярким, размытым, им больше помыкают и ведут, чем он двигает сюжет.
В тоже время из-за отсутствия сверхсилы, герой получается живым, боязливым, за него можно переживать.
Конфликт
С одной стороны, в мире Метро 2033, как и принято в постапокалиптике, идет война всех против всех. Одни станции против других, коммунисты против фашистов, торговцы против бандитов, люди против мутантов. Но с другой стороны, в романе нет глобального ценностного конфликта, выразителем которого могли бы стать главный герой и его противник. Собственно говоря, поэтому и главного противника «черного властелина» нет. Для боевика это было бы недостатком, но роман Глуховского не смотря на море стрельбы не боевик.
Описание миров и реалистичность
В чем силен роман это в описании мира Метро 2033, собственного для этого роман и был написан. Автор представил современную ему Россию (реалии начала 2000-х годов), в виде постапокалиптического противостоянии сил коммунистов (Красная линия), националистов («фашисты»), кавказцев (м. Киевская), милитаристов и ученых (силовики и брамины Полиса), сектантов, бизнеса («Ганза»). Даже власть представлена в виде аморфного гипночудовища в Кремле, о котором один из персонажей говорит, что «в принципе до войны и после не сильно отличаются».
Описание мира дается через рассказы персонажей, с которыми встречается герой, часть из которых правдива, а часть - нет. Удачно задает атмосферность книги разница в восприятии артефактов (названия, памятки, песни, термины) главного героя, молодого человека, выросшего в метро, и людей, получивших хотя бы школьное образование в доапокалиптическое время.
Конструкция/структура сюжета. Писательская техника
Автор использует ограниченную точку зрения от третьего лица, что требует от писателя внимания и кропотливости, в отличии от примитивного повествования от первого лица, свойственного обычно новичкам в литературе. Глуховский использует минимум метафор и украшений, что упрощает текст и избавляет его от излишней литературности и украшательства.
Автор пишет гладко. Заслуга многолетней переработки автора или тщательной работы редактора? –¬ Сложно сказать. Но лексические стилистические ошибки найти трудно.
Структура сюжета представляет собой путешествие героя по станциям метро, но это не героический эпос, а бытописание, роман нравов. Для автора главный не герой, а те персонажи и социумы, с которыми он встречается.
Знал ли Глуховский о типичных сюжетных структурах сложно сказать. Если постараться, то можно обнаружить экспозицию, но все остальное сливается в один моноакт, заканчивающийся маловыраженным финалом.
Впрочем, такая структура опять же связана с типом повествования – бытописательство, панорама образов и обществ. Можно было вести героя по станциям метро до бесконечности или в любой момент прервать и устроить финал.
Все же в этом романе нравов персонажи слишком идеальны и чисты. Они уверены в своей правоте: фашисты, коммунисты, торговцы, сталкеры, людоеды, провидцы, сектанты. Нет в них вранья, глупости, предательства, мелочности, подлости, трусости. Они идеальные «сферические в вакууме» представители своей «веры». Не хватает кинговской/горьковской честности в человеческой мотивации. Именно этой честности и не достает для того, чтобы роман стал шедевром.
Интересно, что в романе среди значимых персонажей отсутствуют женщины. Максимум, что автор им предоставил – готовить и плакать.
При построении сцен схваток и боев Глуховский использует очень эффективную технику захвата читательского внимания.
Как обычно писатели описывают схватки и конфликты?
Герой идет. Появляется враг. Драка. Герой побеждает.
Как делает Глуховский?
Герой получает предупреждение об опасности и завет в духе «не открывай черную комнату». Герой отправляется в указанное место. Врага не видно. Кажется, удастся избежать с ним столкновения. Появляются первые признаки появления врага, но вполне возможно показалось. Нет, не показалось, все-таки это он – враг. Враг гораздо сильнее героя. Прямая схватка с ним невозможна. Герой старается избежать столкновения (бежит). Враг преследует на расстоянии. Враг атакует. Короткая схватка. Враг отброшен, но не побежден. Герою приходится «открыть черную комнату». Враг снова атакует. Герой придумывает способ отбиться от врага и убежать. Враг не побежден, но и герой остался жив.
В итоге
Размышляя о природе успеха романа Глуховского «Метро 2033», если не считать, без сомнения влияния обширной рекламы, можно выделить несколько факторов. Во-первых, роман по литературной технике лучше 90% российской фантастики. Во-вторых, в этот период тема постапокалиптики была особенно популярна у читателей. В-третьих, оригинальный сеттинг – постапокалипсис в метро. В-четвертых, это не героический эпос, а роман нравов, который привлек читателей своей актуальностью.
Вспоминается, что именно после успеха «Метро 2033» издательство стали требовать обязательно использования в качестве места событий Москвы, как «узнаваемое место». Мне представляется это не существенным, для большинства россиян московское метро также фантастично, как и замок Мальвиль.
Еще мне интересно, если издатели считали одним из фактором успеха «Метро 2033» московские реалии, почему они не требовали от авторов учесть другую особенность романа? – почти полное отсутствие женщин.

Коллеги, будет интересно узнать ваше мнение о романе "Метро 2033", и какие вы отметили писательские приемы?

[al1618]

но повальное увлечение использование этой техники МТА приводит к тому, что любой такой роман встречаешь с настороженностью.

Блин да где ж вы видели книги от первого лица? Наоборот любой прыщ считает себя мэтром и ограниченно пишет от третьего. И многочисленные "я" в сем скорбном повествовании выглядят изюминками .
Я честно говоря повествований "от первого" реально не встречал (хоть МТА, хоть от мэтров/полумэтров) . Даже те кто считают что пишут от первого на самом деле пишут явно не от лица героя а от лица автора

[Сампо]

Блин да где ж вы видели книги от первого лица? Наоборот любой прыщ считает себя мэтром и ограниченно пишет от третьего. И многочисленные "я" в сем скорбном повествовании выглядят изюминками .
Я честно говоря повествований "от первого" реально не встречал (хоть МТА, хоть от мэтров/полумэтров) . Даже те кто считают что пишут от первого на самом деле пишут явно не от лица героя а от лица автора

рассмотренные ранее - у Рыжей, мне кажется все книги от первого лица.
У многих авторская позиция совпадает с позицией героя.
а из известных - Сумерки, Дивергент.

[Рыжая]

рассмотренные ранее - у Рыжей, мне кажется все книги от первого лица.

*** Встряну, раз уж без упоминания меня опять не обошлось)
1. Не все. Есть и чисто от третьего)
2. Если же я пишу от первого (образ ГГ), то в романе обязательно присутствуют и авторские ремарки ( тот самый автор, который все видит и знает)),
и герои второго плана - о которых всегда пишу от третьего лица.
3. Разница в том, что роман написанный от 3 лица - всегда более описательный, а от 1 - размышлительный)
4. Когда пишешь от 1 лица, то имеешь намного больше шансов сделать из ГГ дурака (дуру))

[Ну типа Я]

4. Когда пишешь от 1 лица, то имеешь намного больше шансов сделать из ГГ дурака (дуру))

Я бы сказал не больше, а легче. И тому есть объективные причины. В собственных мыслях люди не изъясняются высокими материями и многосложными предложениями. Поэтому повествование может быть проще, доступнее, бытовее (если так можно сказать). Легче сделать отступление от основной линии (люди не мыслят линейно), легче ввернуть что-то такое, чего на самом деле герой никогда не сказал бы вслух. Естественно личные мысли и легче пародировать, противопостовляя ситуацию и внутренние рассуждения.
Но вот то, что Сампо пишет, что повествование от первого лица проще и примитивнее, лично я думаю, неправильно. Имеет свои особенности - это да, а простота и примитивизм уже от автора зависят.

[Сампо]

От первого лица - наиболее чуствительное описание получаетя. Читатель сливается с ГГ. Причем есть куча читателей, которые читают исключительно от первого лица романы. То есть не по жанру выбирают, а по типу повествования.
И Сампо прав - этот метод проще. Для новичка. Но в том, то и дело, что новички это не знают. Я свои первые романы от третьего лица писал. Не до всех доходит. Почти все удачные дебюты бывают от книг от первого лица. Молодежь это очень любит. Бо очень простое.
Третье всезнающее лицо - очень тяжелая для чтения вещь.

По-вашему, писать от первого лица проще?

2. Если же я пишу от первого (образ ГГ), то в романе обязательно присутствуют и авторские ремарки ( тот самый автор, который все видит и знает)),
и герои второго плана - о которых всегда пишу от третьего лица.
3. Разница в том, что роман написанный от 3 лица - всегда более описательный, а от 1 - размышлительный)
4. Когда пишешь от 1 лица, то имеешь намного больше шансов сделать из ГГ дурака (дуру))

Я бы сказал не больше, а легче. И тому есть объективные причины. В собственных мыслях люди не изъясняются высокими материями и многосложными предложениями. Поэтому повествование может быть проще, доступнее, бытовее (если так можно сказать). Легче сделать отступление от основной линии (люди не мыслят линейно), легче ввернуть что-то такое, чего на самом деле герой никогда не сказал бы вслух. Естественно личные мысли и легче пародировать, противопостовляя ситуацию и внутренние рассуждения.
Но вот то, что Сампо пишет, что повествование от первого лица проще и примитивнее, лично я думаю, неправильно. Имеет свои особенности - это да, а простота и примитивизм уже от автора зависят.

Попробую обосновать свое мнение о "примитивизме" повествования от первого лица.
"примитивизм" не абсолютный, как нечто плохое и непрофессиональное, а как "относительный примитивизм" - использование первого лица потому, что так проще писать и по другому не умеют. Начинающие писатели пишут в духе " как я провел лето". Повествование от первого лица в руках опытного автора, обоснованно ,как осознанное решение художественных задач.
Исторически повествование от первого лица и от всезнающего автора возникли раньше всех.
Точка зрения «всевидящего автора» - основной исторический способ композиции с первых мифов и до классических романов XIX-XX веков. Автор ¬знает обо всех события и душевных переживаниях героев, он может намекнуть, что будет дальше, может дать оценку любому персонажу не как участник событий, а как рассказчик. У такой композиции множество достоинств, но один большой недостаток – дистанция между читателем и самим повествованием. Читатель – посторонний в истории, он только рассматривает картинки, которые нарисовал рассказчик. Поэтому, при использовании точки зрения «всевидящего автора» активно использовались подробные описания героев, пейзажей, интерьера.
Для большего вовлечения читателя в повествование и повышения достоверности также использовалась точка зрения от первого лица, при которой используется форма личного местоимения первого лица – «я». В этом случае читатель становиться не посторонним, а участником событий. Читатель чувствует то же самое, что и чувствует персонаж. С древних времен эта форма использовалась в мемуарах, записках путешественников. Из современных романов такую точку зрения используют «Голодные игры» и «Сумерки».
Точка зрения от первого лица накладывает значительные ограничения на композицию: читатель может видеть только, что видит герой, что приводит к трудностям к изображению событий, происходивших без участия персонажа. Если ввести еще одного персонажа от первого лица, то читатель может запутаться.
Поэтому метод Рыжей, в романах которой используется сразу три точки зрения (от первого лица, всезнающий автор и от третьего лица) усложняет восприятие истории, иначе - разрушает "воздержание от недоверия" (см. Кольдридж).
Чтобы разрешить проблему представления разных точек зрения в романе от первого лица в начале XVIII века стали широко использовать эпистолярную форму - романы в письмах, в которых можно представлять нескольких героев от первого лица.
Недостатки всезнающего автора и первого лица устраняет точка зрения третьего лица. В XIX веке немецкие романисты произвели революцию в драматической технике – убрали «всевидящего автора», рассказчика, обрамляющие новеллы, добавили психологическую достоверность позиции «первого лица», и таким образом, сократили дистанцию между читателем и повествованием. Рассказчиком истории стало неопределенное лицо, которое перемещается между персонажами, что позволило рассказывать о событиях, которые главные герои не видели.
Поэтому повествование от третьего лица эффективнее для решения большинства задач, стоящих перед писателем при написании романа!
напомню, что роман отличается от повести полифоничность, представлением различных взглядов и решения драматических вопросов.
В XX веке точка зрения от третьего лица была модифицирована – ее «ограничили». Читатель «видит» историю через ограниченные субъективные ощущения персонажей. Менять точку зрения одного персонажа на другого в рамках одной сцены или эпизода нельзя. Дистанция между читателем и повествованием сократилась до уровня рассказа от первого лица.
При использовании ограниченной точки зрения, глаголы чувственного восприятия и мыследеятельности не применяются. Все что происходит с героем, читатель ощущает, как будто своими органами чувств, поэтому использование глаголов чувственного восприятия отстраняет его от персонажа.
Поэтому мне представляется, что повествование от первого лица, которое можно увидеть в большей части российской фантастике и фэнтези более примитивная форма, чем использование ограниченной точки зрения от третьего лица.

[BurnedHeart]

При использовании ограниченной точки зрения, глаголы чувственного восприятия и мыследеятельности не применяются. Все что происходит с героем, читатель ощущает, как будто своими органами чувств, поэтому использование глаголов чувственного восприятия отстраняет его от персонажа.
Поэтому мне представляется, что повествование от первого лица, которое можно увидеть в большей части российской фантастике и фэнтези более примитивная форма, чем использование ограниченной точки зрения от третьего лица.

Я додумался до одной тонкости в этом деле:

Повествование от я и его псевдоподобие: я называю это псевдоподбие - "камера на ГГ" вычеслены мной при анализе прочтенного, еще в детстве.
Вы про повествование которое не ведется от ГГ, но "камера" сопровождает только его. Мы можем видеть только то, что видит персонаж и участвовать только в событиях, в которых он участвует.
Но между этими методами, которые действительно сближают читателя и героев романа, есть одна тонкость. Когда о них говорят.
Когда ведется рассказ от ГГ - я не могу говорить о чувствах, мыслях, намерениях остальных.
Но это решаемая проблема. Скажем так:
"Наверное, они решили, что я струсил!" - подумал ГГ.
Такое повествование полно этими предположениями, идеями о действий других от ГГ. Иначе бедновато получается описание на эмоции и чуства. Но вполне можно передавать ощущения других через ГГ.

В немецком стиле, о которых вы говорите: действительно можно всем делиться что вокруг ГГ случается.
"ГГ струсил, решили разбойники."
Широкие возможности. Но камеру на героем убирать нельзя. Опять все остальное остается за кадром.
Я к тому это, что проза от я - с предполжениями ГГ: наверное, возможно, наверняка подумали... - ничем не отличается от "немецкого метода". Если не перебарщивать, конечно. Этакий апдейт "я - метода" чтобы лишить его означенных неостатков.

Просто в первом случае, я вижу только разбойников и догадываюсь, что они решили, что я струсил.
А во втором, я еще могу добавить эпизоды из жизни этих разбойников в отступлении, давая понять как они докатились до разбойной жизни и тому подобное.
Но нужна ли эта информация? Тут наверное зависит, от того о что пишешь.