Любимое, не своё, но то, что в сердце носишь Опции

[Агния]

Я подумала, что такая тема должна быть

для начала моё любимое

Лешек. Бестактное.

...закрыв глаза, я на изнанке век читаю пробегающие строчки, которые бушуют в оболочке, с названием лукавым – человек...я их ловлю, не обрывая крыл, как бабочек, не для коллекций ради, а просто контур обвожу в тетради, и отпускаю...(выпустил- забыл)... я обладатель рваной мережи, и потому, малы мои уловы,- нечасто в сети попадает слово..., над водами проносятся стрижи – цветные сны…расчерчивая лету узорами от кончика крыла...пора обратно...к запаху и свету. ...к заутрене звонят колокола....

...( ах, как болит у варвара башка, но он сшивает платье для стишка)...

...число коллегий более семи, а дитятко, как прежде, одноглазо...спит государь... шалишь... Голландий сразу не выправишь...баталией греми, викторией потешь себя.... тщета. Кругом всё то же - темень, нищета....птенцы гнезда...да все на птахе пташка...вот подлый вор, безродный Алексашка, и Ромодановский...не поминай к ночи ты князя-кесаря!...молчи, дурак, молчи!....

...(запел сверчок...в потьмах рука царёва бессильно свесилась...сочился холод в дверь, ища себе убежища и крова....в полях "задергал" сонный коростель...

...ишь, дергает...а что ему – птенец!...за ястребом поглядывай, и полно...(Павлуша смежил веки наконец, Нева в ночи свои катила волны, похожие на плавленый свинец....и то и то – не удержать в горсти...

....(болит башка...ох, господи, прости..)…

[Полудиккенс]

Принято Бродского любить, и как-то не хочется плыть в общем потоке, хотя я, вероятно, тоже - его добыча. Но он ложится на память с трудом, скорее ощущением. Может он такого и хотел)

Как когда, как что. Некоторые совершенно свободно, некоторые вообще не ложатся, даже с листа читаются с трудом. Но образы запоминаются навсегда. Смерть, скрипнув дверью, станет на паркете В посадском, молью траченом жакете.

Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной,
Мы, оглядываясь, видим лишь руины.
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.


Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос -
Бог сохраняет все; особенно - слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.


Идет четверг. Я верю в пустоту.
В ней как в Аду, но более херово.
И новый Дант склоняется к листу
и на пустое место ставит слово.