Жаворонок Автор: Агния, Турнир "Притяжение Земли" Опции

[Дон Рэба]

Пум-шшиии...пум-шшиии...пум-шшиии — тихие ритмичные звуки, многократно усиленные тем, что рождают их сотня резиновых молоточков и шорох распадающейся на кусочки породы. Так очищают эрголит на астероиде Виктория.
Чон Иль видит цех на огромном сегментированном экране — каждую группу работниц отдельно и подробно.
Кореянки в тёплых шапочках склонились над своей работой — девушки крайне сосредоточены и очень осторожны, потому что важнейший для цивилизации минерал эрголит опасен, как нитроглицерин. Каждый кусочек породы уникален и имеет неправильную непредсказуемую форму, очистить его можно только вручную и лучше всего это делают тонкие пальчики корейских девушек.
В цехе холодно, минерал тем опаснее, чем выше температура, девушки тепло одеты в специальные костюмы и на каждой непроницаемая маска, чтобы не согревать минерал дыханием. Видны только маленькие ушки, скулы и опущенные ресницы. Поднимаются и опускаются молоточки в ловких ручках.
Ооо, да... Эрголит корейской очистки самый ценимый на мировом рынке, и он — Чон Иль - прекрасно смотрит за тем, чтобы девушки не отвлекались. Нет, смотрит — неверное слово.
Он сам — человек драгоценного свойства — одарённый от природы и развивший способности управления мыслями других. Таких на всё многомиллиардное человечество всего-то несколько тысяч. Чон выбрал такую работу.
Сам-то он почти в безопасности - если только все девушки вдруг сойдут с ума и одновременно яростно ударят своими молоточками... Тогда его может немного задеть, а девочки погибнут все до единой. Но такого ещё не случалось в корейском секторе за все десять лет добычи минерала. И чтобы не случилось и впредь, Чон Иль смотрит на своих подопечных и направляет движение их мыслей.

Хей- ёй-ёй, хей-ёй-ёй...
Стань звездой..стань звездой...
Унесись, улети...
Мы с тобой уже в пути...

Нехитрые три аккорда прокручивает он снова и снова в головках девушек, не давая никакой посторонней мыслишке ни единого шанса. Только работа и простейшие словечки песни их любимого айдола, давно утратившие смысловую нагрузку. Это личная придумка самого Чона — объединить девушек в цеха по признаку фанатства. Очередной корейский айдол из Лунной колонии— красивый, блестящий и пустой — поющая кукла, как все они — а неважно. Зато девочки плотно под колпаком и ему самому полегче, песенка не мешает и служит экраном от проверки его собственных мыслей.
Вот этого Чон Иль совсем не любит, каждый раз прекрасно чувствует холодные щупальцы проникновения — конечно, и над ним есть проверяющие — потому и нашёл для себя прекрасный защитный экран.
Вот-вот перерыв, девушки пойдут обедать, он сделает погромче последний хит айдола и посмотрит, как они танцуют — кто как может, но пусть подвигаются, это полезно и правильно. А в конце сезона добычи, когда астероид Виктория начнёт приближаться к светилу, каждая получит от корпорации билет на шоу своего кумира. И эта морковка действует на девочек получше хорошей зарплаты, заставляет забывать об опасности работы и о том, что эрголит унесёт их молодость — по неисследованным до конца причинам эрголит ускоряет старение, причем непредсказуемыми темпами.
Но ведь каждая думает, что успеет заработать сколько надо и всё, и хватит. Все они не землянки по рождению, низший класс с лунных и других колоний - только бедные согласятся стареть ускоренно.
Чон и сам рождён на орбите, но к семидесяти годам уже имеет собственность на Земле - маленький дом в горах и даже двадцать метров сада. А ещё он выкупил разрешение на содержание домашнего животного. По нынешнему времени — богач да и только.
Вот девушки выходят из раздевалки, потирают озябшие руки, рассаживаются в столовой, тихо переговариваются - поток мыслей потерял однонаправленность, распался на ручейки, струйки, капельки.
Чон Иль ослабляет контроль, но внимательно прослушивает общий фон. Не мелькнёт ли суицидная мысль ударить посильнее молоточком, например, или каким-то другим способом осложнить жизнь окружающим и внести хаос в работу. Может быть кто-то предельно устал или нашёл у себя признаки старения и находится на грани — именно в свободное время, когда вожжи ослаблены, в юных головках могут возникнуть опасные мысли.
Самое тревожное, если у зеркала в туалетной комнате кто-то заметил у себя морщины — паника, ужас. Надо немедленно уводить такую из коллектива.
Поели, зазвучала музыка, появилась голограмма айдола, девчонки вскочили потанцевать с ним - большинство смешно машет руками, но некоторые неплохо подражают движениям кумира — молоденькие — они быстро учатся.
А одна всё ковыряет палочками в еде, смотрит задумчиво на остальных — Чон присмотрелся — новенькая, Ми Ок.
Новенькая, новенькая... — Чон Иль наводит настройку, рассматривает её поближе — обычная девушка, разве что на чистом узком личике нет следа бессмысленного оживления. И о чём же мы думаем?
Чон дёрнулся так, будто его обожгло — мысли девушки его поразили. Нет, там не было никаких особенных дум, она собственно и не думала, а просто видела внутренним взором вовсе не толпу танцующих ровесниц, а бездонное земное голубое небо и чёрную точку в самой вышине — там для неё пел свою простую песню жаворонок.
Да он-то сам знает о жаворонке только из древней литературы, сам до сего момента не представлял, как звучит его песня, откуда же может иметь такое знание обо всём этом нищая девчонка? И это небо... Настоящее бездонное небо родительницы Земли - он его видел, когда ездил на Землю оформлять свою недвижимость, иначе ведь обитателям колоний и не попасть на планету-мать.
Ми Ок вдруг посмотрела прямо на него — как будто поняла, что он её разглядывает — и улыбнулась. Не так, как начальнику, а как другу, как равному. А равных он не встречал уже очень-очень давно, со Школы проникновения.
Тёплые - цвета черного чая - глаза, небо - голубое настоящее небо, лёгкие звуки песни маленькой птички... Чон Иль забыл, совсем забыл о том, что он здесь для работы.
А когда вынырнул из оцепенения, прошиб холодный пот — это проверка! Она подловила его!
В смятении он буквально вскрыл силой проникновения глубинные мысли девушки, что было бы роковой ошибкой, окажись она действительно проверяющей.
Ми Ок поморщилась, приложила руку ко лбу — да, это больно, но глаз не отвела. Нет, не было там никакой рабочей задачи... Через минуту Чон успокоился настолько, что смог безболезненно для девушки посмотреть её глубокие мысли.
Там была Земля — нежные рассветы, мокрые травы, теплый ветер, террасы рисовых делянок, отливающие голубым под небом, шорох листьев, стрёкот сверчков. И Ми Ок рвалась туда всем сердцем, поэтому и пошла на такую опасную и денежную работу. Не пугало её даже старение, только бы увидеть в конце концов то, что прочла она когда-то в мыслях своего прадеда, совсем уже перед его смертью.
Такая яркость и глубина считывания — просто поразительные для человека, которого этому никто не учил. Самородок...
И сейчас, в эту самую минуту, она видит впечатления Чона о Земле и впитывает их жадно, все подряд.
Как странно, считывание впервые в жизни оказалось для Чона необыкновенно приятно. С удивлением он чувствовал, что древнее понятие «открыть душу» имеет для него самый прямой смысл, и это только первое поверхностное знакомство!
Сигнал гонга »на работу» оборвал взаимное вглядывание, они с сожалением оторвались друг от друга. Чон Иль, как старший, первый постарался наглухо закрыть открывшиеся просторы мыслей и привычно забубнил дурацкую песенку. Ми Ок тоже стала как все.

Весь оставшийся рабочий день Чон подспудно думал, что ему теперь делать? Эта девочка...
Нельзя её подвергать риску, как обычных работниц. Но доложить начальству, что он нашёл самородок проникновения, означает потерять её. Заберут и всё. Она из низших слоёв, с желаниями таких никто не считается. Промоют жёстко прекрасный, талантливый мозг и, встретив Ми Ок вновь, он её просто не узнает... Такие случаи ему известны. Нет. Нельзя отдавать.
А что же делать? Как скрыть?
Они не могут пожениться, хотя это было бы так естественно, так правильно и так хорошо. Потому что правило номер два Школы проникновения - запрет на объединение приникающих разного пола, слишком это грозная и неуправляемая сила.
И как просто делать то, что положено, но чертовски сложно идти против правил, против того, что он обязан не только соблюдать, но и сам контролировать...

После ужина Чон передаст цех своему ночному напарнику. Он совсем ещё молод, неопытен — потому и заведует вечерним и ночным временем, его можно не опасаться. Но вот внезапные проверки высшего руководства... Оно, конечно, далеко, и каждое приближение мощного проникновения проверяющего Чон чувствует заранее, но вдруг …?
Хей-ёй-ёй, хей-ёй-ёй...
Мы с тобой, мы с тобой...
Не забывать твердить идиотскую песню, смотреть, как прежде, на своих маленьких птичек и слушать ритмичный мягкий стук.
Подумать только, какой-то час назад эта работа казалась Чон Илю вершиной спокойного завершения карьеры, теперь - скорее бы бежало время, скорее бы увидеть Ми Ок и вместе, вместе улететь туда, где так свободно и безмятежно парит крошечная птичка...
Думать, осторожно думать, как вывезти Ми Ок с астероида.
Внезапно она решила уволиться - это можно, это бывает, на её место пришлют другую. Станут ли отслеживать её после увольнения? Да кому она нужна... Ну не выдержала психика девчонки напряжения, обычное дело. На его памяти таких несколько десятков.
Но ему-то надо не просто убрать её подальше от опаснейшей работы, но и оставить в пределах своей досягаемости. Не дать затеряться, не дать ещё кому-то обнаружить её дар.
Вот это первоочередная задача.
Хей-ёй-ёй, хей-ёй-ёй...
Мы с тобой, мы с тобой...

К утру Чон Иль всё придумал..
Он отправит Ми Ок на Землю к себе, в новый дом, под видом домашнего животного. Специальным транспортом, который выполняет такие перевозки, она же лёгкая, контейнер закрытый, питомцы путешествуют в анабиозе — это Чон уже знал. А такие мелочи, как правильно погрузить в анабиоз, он прекрасно прочтёт в мозгах ветеринара. Купит для отвода глаз какую-нибудь теплокровную мелочь и всё выведает.
Прямо с утра Ми Ок нужно сообщить в головной офис о разрыве контракта, а через несколько дней и он закончит свою деятельность на Виктории. Всё-всё, хватит, имеет полное право. Несколько неожиданно для руководства, но всё законно.
Сгорая от нетерпения, как мальчишка, как и не было сорока лет службы, он поделился своим планом с Ми Ок. Между шариком сладкого риса и чашкой с жасминовым чаем — как просто всё у проникающих — а обычным людям пришлось бы таиться и мучиться, где встретиться да когда.
Ми Ок восприняла его идею с восторгом и полным доверием.
В перерывах они снова соединяли души и это снова было так волнующе, так остро приятно, что Чон не понимал, как он жил без этого так долго.

В магазине «Лучший друг» его встретили без преувеличения как лучшего друга. «Богатый клиент» - пульсировало у служащего в мозгу.
Чон Иль с удовольствием приобрёл рыжего смешного котёнка, а заодно совершил небольшое мошенничество, заставив продавца сделать запись о продаже крупного самца кошачьих породы мейн-кун и всяких кормов и причиндалов для содержания крупной кошки. Всё это по совокупности потянуло на вес, приближающийся к весу Ми Ок.
Одураченный продавец, разрываясь между долгом и подобострастием, спрашивал Чона: имеется ли у того достаточно места для содержания животного, есть ли возможность правильной утилизации отходов — на Земле ведь с этим необыкновенно строго.
Да всё у меня имеется, - отвечал ему Чон спокойно и добавлял мысленно — чего тебе не иметь никогда.
В принципе, этот фокус с весом можно было проделать и в службе отправки, но Чон рассудил, что там служащие более насторожены, а ведь ему надо было убедить их не заглядывать в контейнер.

Они и не заглянули, всё прошло гладко, но далось Чон Илю очень нелегко — всё-таки он был образцовым корейцем, был, но уже не будет прежним никогда.
Укладывая спящую Ми Ок на мягкий пол контейнера, он думал о её бесконечном доверии к нему и как удивительно приятна и тяжела такая ответственность за жизнь другого человека.
Невыносимо долго тянулись положенные по контракту две недели до увольнения Чона.
Начальство поздравило его с удалением от дел, напомнило, что бывших проникающих не бывает, обещало тут же принять обратно, если он передумает отсиживаться в земном раю.
Хей-ёй-ёй, хей-ёй-ёй... - твердил Чон Иль практически безостановочно, но очень искренне - мы с тобой, мы с тобой...

До дома, до счастья, оставалось рукой подать: несколько километров по горной дороге и там Ми Ок, он знал, что её доставили к порогу, она вот-вот должна очнуться.
Земной настоящий ветер обдувал его лицо в настоящем автомобиле с открытым верхом, солнце слепило несмотря на очки, так непривычно, так ново.
Он второй раз в жизни был за рулём и радовался всем своим ощущениям.
И тут Чон почувствовал проникновение Старшего. Он узнал его по холодному, беспощадному методу.
Но почему?! Почему?! - кричал он внутренне с ужасом и обидой. - Ведь я больше не работаю!
Старший ничего не отвечал, а просто препарировал его мозг, как анатом.
Служба проникновения получила сигнал от ночного напарника Чона достаточно давно, как только тот заметил у дневного коллеги необычный всплеск эмоционального фона. Сигнал поначалу сочли незначимым, но через некоторое время донесение попалось на глаза Старшему по сектору. Он неожиданно заинтересовался, потому что когда-то воспитывал в Чон Иле умение владеть эмоциями и считал, что его уроки хорошо усвоены.

Холодный нажим резко усилился. Чон, сопротивляясь, напрягся так, что резануло где-то в желудке и перед глазами пошла серая пелена. Чуткая автомобильная электроника, сканировав состояние водителя, остановила машину и заглушила двигатель. Сердце Чона, только что готовое жаворонком взлететь в голубое земное небо, сжалось и закричало — она же там одна! Он открыл дверь, собираясь пешком дойти, добежать, хоть доползти до их домика, но снова резкое вторжение — и сосуды его мозга не выдержали.
В контейнере на пороге его дома тонко вскрикнула Ми Ок.

[AllaB]

Ну... постмодерн, наверное