Прилив, главы из романа Опции

[Гость_Monk_*]

Изагер глубоко вздохнул, остановившись перед дверью зала собраний. Рослый орк в парадном мундире склонил белесую голову и открыл дверь. Десятки облеченных властью людей — Избранных — ждали своего правителя. Ждали, готовясь встретить аплодисментами, еще не зная, что он им скажет. Этот день войдет в историю, подумал Изагер.
Он вошел, привычно отмахнувшись от вспыхнувшей овации. Поднялся на трибуну, задрапированную синим полотнищем знамени. Многочисленные экраны по периметру зала показывали его суровое волевое лицо.
— Приветствую всех собравшихся и благодарю за поддержку, — Изагер неожиданно улыбнулся. Неожиданно потому, что никто из сидящих в зале не помнил, чтобы правитель улыбался, стоя на трибуне. Камеры транслировали улыбку правителя на весь Дирн.
— Сегодня я хочу обратиться не только к Избранным, я хочу сказать всем жителям Дирна: для всех нас наступают новые времена.
— Вам известно, что город построен более трехсот лет назад. Это очень большой срок. Множество поколений сменилось за это время, ушли последние из Основателей, не дожившие до восстановления капсул клеточной регенерации. До недавнего времени мы могли не беспокоиться о нашем будущем, но пришло время подумать о нем. Думать именно сейчас, потому что завтра может стать поздно…
По рядам Избранных прошло движение. Люди завертели головами, не понимая, о чем идет речь. До сих пор основные проблемы Дирна заключались в холодном противостоянии с пустынниками, периодической нехваткой энергии, жестким лимитом на ее потребление и вызывающей тревогу сейсмической активности лежащей поблизости от города вулканической гряды.
Изагер говорил, и лица Избранных вытягивались и мрачнели. Многие из них откровенно скучали на заседаниях, присутствовать на которых, впрочем, было большой честью. Потому и звались Избранными.
— Три года назад мы имели случай с обрушением одной из опор. Уже тогда стало ясно, что нам не справиться с этой проблемой. Утеряны многие технологии Основателей, нет нужных специалистов и материалов. Совершенно ясно, что платформа долго не продержится…
Зал взволновался, вспенился и на гребне поднялся один из Избранных:
— Правитель Изагер, вы имеете в виду одиночный случай. Платформа, построенная самими Основателями, достаточно прочна…
— Наверно, вы знаете больше, чем я, правитель Дирна, — усмехнулся Изагер. Улыбка правителя моментально исчезла, оставив на лице уже привычное всем выражение властности и превосходства. — Последние исследования опор платформы лежат передо мной. Данные настолько шокируют, что если их обнародовать, я опасаюсь за порядок в городе…
— Что это значит? Поясните нам! — потребовал другой Избранный. Волнение в зале нарастало. Изагер был спокоен. Он просчитал возможные вопросы и знал, как ответить, чтобы эти глупцы в очередной раз сделали все так, как ему нужно…
— Говоря проще: платформа исчерпала ресурс! Наш город — величайшее творение Основателей, но ничто во вселенной не вечно. Опоры Дирна источены водой и разрушены временем. Участились ураганы, приливы стали более мощными, дамбы и волнорезы еле справляются с наступающей водой. И самое главное: сейсмологи предсказывают сильную вулканическую активность в районе Хвостатой Гряды, а это менее чем в ста километрах от нас. Удара гигантской волны город может не выдержать…
В зале стало тихо. Хороший знак, подумал Изагер, теперь они станут заглядывать мне в рот, чтобы не пропустить ни слова.
— Я говорю о самом существовании города. О нас с вами. И предлагаю основать новый город в Пойме. Город нашего будущего. Город, где будут жить наши дети и их потомки. Это единственный шанс спасти цивилизацию на Скилле, спасти нас и наших потомков.
Правитель оглядел зал. Даже ярые оппоненты молчали, раздавленные страшной новостью. Пусть это всего лишь прогноз, и катастрофа наступит не завтра, если вообще наступит, но… Большинство Избранных знало, что до сих пор прогнозы сейсмологов были весьма и весьма точны. Землетрясения случались, но либо эпицентр располагался слишком далеко от Дирна, либо сила толчков была невысока.
— Основатели рассчитывали платформу, как базу для энергостанции, но не как город. Сейчас нагрузка на опоры вдвое превышает допустимую, и это без расчета износа. У нас нет иного выбора, как переселиться на сушу. Начинать следует уже сейчас. Мной проделана определенная работа по выбору места нового города.
Изагер махнул рукой, и на экране возникла карта Поймы.
— Место выбрано не случайно. Это плато, — возвышенность на экране обвела жирная красная линия, — более чем вчетверо превышает размеры Дирна и расположена не так далеко отсюда. Расстояние имеет значение, потому что нам придется протягивать энергопроводы от турбин до нового города. Кстати, разгрузив платформу, мы, возможно, сделаем ее более устойчивой к ударам стихии. Это же место подходит идеально. Самые сильные приливы не затопляют его, вот здесь имеются источники чистой воды…
Изагер говорил, зорко отслеживая настроения в зале. Избранные колебались. Не все из них были обязаны правителю своим положением, не всем он нравился, но Изагер знал, что последнее слово останется за ним. Когда-нибудь ему надоест играть в эти игры, вернее, уже надоело, но он слишком умен, чтобы эмоциями испортить далеко идущие планы. Говорите, спорьте, возмущайтесь, воображайте, что тоже правите Дирном, хотя на деле вы — никто и ничто. Хватит одного моего слова, чтобы раздавить вас всех, и это слово скоро будет сказано…
— Насколько я знаю, плато занимает клан пустынников, и это довольно многочисленный и сильный клан, — сказал, поднимаясь с места, один из Избранных. Это был высокий мужчина с непримечательной внешностью, угольно-черными волосами и большими залысинами на высоком лбу. — Они не позволят нам так просто отобрать эту землю. Нам, что, придется убить их?
— Ну и что же, Лексан? Это же варвары. А земля… Земля должна принадлежать тому, кто сильнее. Тому, кто способен создать на ней нечто лучшее. Тому, кто более достоин жить на этом месте и жить вообще.
Зал замер, переваривая слова правителя. Не каждый день такое услышишь.
— Если для того, чтобы очистить плато, придется начать войну… Значит, будет война, — это слово Изагер произнес так обыденно, словно речь шла о прогулке. — Война, в которой наши шансы настолько предпочтительней, что я даже не хочу о них говорить. Даже само слово «война» вряд ли здесь уместно. Что могут противопоставить дикари науке, современным технологиям и прогрессу? Каменные топоры?
В зале раздались смешки. Еще балл в его пользу.
— Открытая война с одним кланом может заставить остальные кланы включиться в нее. И уж конечно, не на нашей стороне. Город в безопасности, но я сомневаюсь, что продвижение вглубь Поймы будет успешным, — снова встал тот же Избранный. Слав, смотревший заседание дома, на экране визора, увидел, как отец недовольно сжал губы. Похоже, человек по имени Лексан был его давним оппонентом. — Сотни лет неприкрытой вражды разделяют нас. Мы никогда не считались с варварами — станут ли они считаться с нашими проблемами? К тому же, любая война требует огромных ресурсов, прежде всего человеческих — есть ли они у нас, хватит ли их для твоих замыслов, правитель?
— А нельзя ли договориться с варварами, правитель Изагер? — спросил другой Избранный, краснолицый толстяк с оттопыренными ушами. — Возможно, они согласятся отдать эти земли… за некоторые уступки. Зачем нам война?
— Они никогда не согласятся! — возразил другой, сидящий неподалеку. — Земля — это все, что у них есть. Все кланы имеют четкие границы. Если мы изгоним их, им некуда будет идти. Поэтому пустынники будут сражаться с нами до конца. Каждый клан. До последнего человека.
— Тем хуже для них, — спокойно заметил Изагер. — Но я не столь кровожаден, как наверно, думают некоторые Избранные. У меня есть план относительно живущих на плато варваров. Мы сделаем их союзниками.
В зале стало оживленно.
— Ха-ха, — демонстративно рассмеялся черноволосый. — Эти союзники ударят нам в спину, как только будет возможность!
— Сомневаюсь, — спокойно парировал Изагер, — что они сделают это. Если перед ними встанет дилемма, что выбрать: бессмысленное сопротивление с известным концом или жизнь с перспективой стать гражданами нового Дирна, думаю, они предпочтут второе.
— Что? — вскочил краснолицый толстяк. — Правитель, ты собираешься впустить варваров в наше общество? Это неслыханно!
Выступавшего поддержало немало Избранных. Изагер не пытался перекричать их. Он спокойно стоял, ожидая, пока шум стихнет. Все равно его выслушают.
— Здесь правильно сказали: война требует людских ресурсов, а у нас не так много солдат. Готовы ли вы рисковать нашим народом и своими сынами, Избранные? Готовы? Я же предложу варварам сражаться на нашей стороне в обмен на гражданство. Поверьте, у нас будут отличные и готовые на все солдаты. Мы очистим необходимую нам территорию руками самих же варваров. Командовать наемниками станут орки. Думаю, никто из вас не усомнится в их преданности.
— Но когда подойдет срок… — попытался возразить кто-то.
— Срок, скажем, в пять лет службы сделает количество ренегатов к концу войны мини-мальным. Выживут немногие. К тому времени мы укрепимся на плато и сможем диктовать новые законы.
Слав не думал, что отец может быть таким. Он смотрел на внимавший правителю зал и вновь поражался тому, как ловко отец манипулировал людьми. Да, среди них остались недовольные, но большинство проголосовало за предложенный проект. Еще бы, даже враги Изагера понимали, как искусно сыграл правитель на стремлении пустынников стать гражданами Дирна. Звание гражданина гарантировало человеку защиту и право жить в городе, позволяло лечиться и, главное, использовать капсулы КР для омоложения и вечной жизни… Жители Дирна жили столетиями, во много раз дольше, чем жители Поймы. Это была иная, спокойная жизнь, без смертей и тяжкой борьбы за существование. Для варваров Дирн казался раем.
Людей, родившихся в Пойме, но являвшихся гражданами Дирна, было немного. Как правило, они были наемниками и шпионами, работающими на правительство в лице Изагера. Единственным исключением был Юр, учитель Слава. Юноша часто спрашивал Юра о жизни в Пойме, но охранник отца отмалчивался. Случалось, он рассказывал о Пойме и ее обитателях, но почти никогда — о себе. Его рассказы так не вязались с тем, чему учили юношу, что однажды Слав напрямую спросил отца об этом. Ответ правителя последовал незамедлительно: занятия с Юром стали еще более редкими, а сам учитель больше ни словом не обмолвился о Пойме. Наблюдательный Слав понимал, в чем причина, но поделать ничего не мог: отца трудно переспорить. Не стоит и пытаться.
Вот и сейчас Изагер убедил Избранных в необходимости поступить так, как он замыслил. Правитель верно сказал: этот день войдет в историю. То, что он задумал, изменит сложившийся мир Скилла. До сих пор отец всегда добивался поставленной цели, и Слав не знал, что могло бы его остановить. Решения правителя нередко шокировали Слава. Казалось, отец не знает жалости и сострадание, люди всегда являлись для него орудиями, пешками в игре. Славу это не нравилось, а отец бранил его за мягкотелость.
— Настоящий правитель не может позволить себе быть мягким. Иначе его уничтожат, — говорил отец. — Ты ведь не хочешь, чтобы тобой помыкали?
Слав не хотел.
— Тогда ты обязан быть твердым. Мой отец воспитывал меня жестоко, и я благодарен за этот урок. Запомни, сын, мир устроен просто: либо правишь ты, либо правят тобой.
Своего деда Слав не помнил. Он тоже был правителем Дирна и умер, когда Слав был еще маленьким. От деда, которого так же звали Слав, остался памятник в Галерее Правителей и несколько кристаллов с записью его деятельности. Слав интересовался ими исключительно по настоянию учителя истории. Правление деда было не слишком удачным. Именно он расколол хрупкий мир между Дирном и варварами. Тогда же произошла Отчаянная Атака, и обитатели пустошей окончательно превратились во врагов.
Изагер и Слав были прямыми потомками Дирна, главы Основателей, бессмертного человека, прилетевшего с планеты Земля. Их род правил городом до катастрофы, и правит по сей день. Но не единолично. Основатели не признавали абсолютной власти и завещали потомкам систему правления, при которой самые важные вопросы решались Советом Избранных. Правитель лишь управлял городом, вопросы войны и мира в одиночку он решать не мог.

[fotka]

Это был высокий мужчина с непримечательной внешностью, угольно-черными волосами и большими залысинами на высоком лбу

А мне показалось, внешность достаточно яркая

Город в безопасности, но я сомневаюсь, что продвижение вглубь Поймы будет успешным, — снова встал тот же Избранный. Слав, смотревший заседание дома, на экране визора, увидел, как отец недовольно сжал губы.

Хороший ход, только, на мой взгляд, про Слава лучше с абзаца

Вот здесь получается путаница: городу более 300 лет, Основатели не дождались капсул, а ниже говорится, что горожане "живут столетиями", да и дед Слава умер - где ж тут столетия? Логичнее написать, что капсулы изобрели не так давно, что "появилась возможность жить столетиями". Или состарить город? Но опять же дед - умер совсем недавно... В общем, что-то здесь не сходится

— Вам известно, что город построен более трехсот лет назад. Это очень большой срок. Множество поколений сменилось за это время, ушли последние из Основателей, не дожившие до восстановления капсул клеточной регенерации

главное, использовать капсулы КР для омоложения и вечной жизни… Жители Дирна жили столетиями, во много раз дольше, чем жители Поймы

Своего деда Слав не помнил. Он тоже был правителем Дирна и умер, когда Слав был еще маленьким

[Гость_Monk_*]

Вот здесь получается путаница: городу более 300 лет, Основатели не дождались капсул, а ниже говорится, что горожане "живут столетиями", да и дед Слава умер - где ж тут столетия?

Поясняю. В предыдущей главе говорилось, что капсулы регенерации были воссозданы заново уже после катаклизма. Те, что были у Основателей, уничтожил взрыв. Дед Слава просто не дожил до счастливого момента запуска камер КР, только и всего.
Да, городу 300 лет - но сами Основатели жили тут намного дольше. Я имел в виду все время пребывания человека на планете, а это более 300 лет. Город Дирн, если ты внимательно читала, был создан на платформе энергетической приливной станции, а на месте бывшего города теперь кратер...

Жители Дирна жили столетиями, во много раз дольше, чем жители Поймы

Наверно, нужно заменить слово "столетиями" на "очень долго", дабы не смущать придирчивого читателя.

[fotka]

Наверно, нужно заменить слово "столетиями" на "очень долго", дабы не смущать придирчивого читателя.

Внимательного читателя! Я бы даже сказала, вдумчивого, внимательного и заинтересованного!

[Гость_Monk_*]

Внимательного читателя! Я бы даже сказала, вдумчивого, внимательного и заинтересованного!

Спасибо, Фоточка!

[silverrat]

я все читаю и вот это вызывает у меня недоумение. Или я чего-то не понимаю.

Этот день войдет в историю, подумал Изагер.

Почему не
"Этот день войдет в историю", — подумал Изагер.

[Гость_Monk_*]

Почему не
"Этот день войдет в историю", — подумал Изагер.

Мне кажется, silverrat, такое в русском языке вполне допустимо. То есть отсутствие кавычек. По крайней мере, я видел в книгах подобное часто. Не буду упираться, это не принципиально, и вообще так даже больше знаков получается.
А давайте спросим у Фотки. Она профессионал и преподаватель русского и литературы.

[fotka]

Мне кажется, silverrat, такое в русском языке вполне допустимо. То есть отсутствие кавычек. По крайней мере, я видел в книгах подобное часто. Не буду упираться, это не принципиально, и вообще так даже больше знаков получается.
А давайте спросим у Фотки.

Я бы выбрала вариант от silverrat. Мне вообще кажется, что мысли героя придают тексту достоверности и объемности (и объема в знаках)
И еще по поводу двери. "Дверь"... Так и представляю: солидные люди, спесивые, животастые, в пышных одеждах и эдак - бочком, бочком протискиваются в узкую дверь. Может, остановился перед "входом", а потом орк распахнул "створки двери"?

Изагер глубоко вздохнул, остановившись перед дверью зала собраний. Рослый орк в парадном мундире склонил белесую голову и открыл дверь. Десятки облеченных властью людей — Избранных — ждали своего правителя. Ждали, готовясь встретить аплодисментами, еще не зная, что он им скажет.
"Этот день войдет в историю," - подумал Изагер.

[Гость_Monk_*]

Мне вообще кажется, что мысли героя придают тексту достоверности и объемности (и объема в знаках)

А я об чем говорил? В оригинале исправил, убедили.

Может, остановился перед "входом", а потом орк распахнул "створки двери"?

В принципе, и это хороший совет. Так и сделал.

[Гость_Monk_*]

На третий день удалось забить выползшего на берег зверя. Никто из охотников не видел такого прежде, и потому у зверя не было имени. Длинное, покрытое наростами тело, вытянутая башка и острые зубы выдавали в нем родственника песчаного зубина, но странные, явно не при-способленные к движению по суше, перепончатые ноги и широкий раздвоенный хвост указывали, что зверь все же обитатель моря. Шкура зверя, несмотря на уродовавшие ее наросты, оказалась удивительно прочной — даже железные ножи с трудом разрезали ее. Если сшить из нее куртку, пожалуй, даже зубин не смог бы прокусить, с восхищением подумал Волод, надо выпросить у Миха немного такой кожи на наручи.
Зверя торжественно нарекли камнекожем, разделали, отделили шкуру от мяса, и один охотник остался на берегу выделывать ее. Это была единственная удача за эти дни. Рыба ловилась плохо, и Мих выглядел мрачным. Все понимали: то, что добудем в ближайшие дни, будем есть до следующего прилива. А добыли мало. Что было тому причиной: хищники, распугавшие рыбу, неверно выбранное место для ловли или что-нибудь еще — не мог сказать никто. Через два дня вода пойдет на убыль, вместе с ней уйдет рыба. Что-то еще можно будет поймать, некоторые твари застрянут в ямах или, застигнутые отливом, окажутся на мели, но хороший охотник на это рассчитывать не станет. Настоящая охота только в полноводье.
— Думаю, надо плыть до тех камней, — палец Миха указал на поднимавшиеся над водой черные скалы. — Там глубже и рыбы больше.
Охотники переглянулись. Мих предлагал дело. Вот только плавать в кишащей тварями воде опасно. Большинство были мелкими и редко нападали на человека, но могли встретиться настоящие монстры, способные перекусить человека надвое.
— Все не поплывем. Только те, кто захочет.
Охотники молчали. Рисковать жизнью ради рыбы хотелось не всем. От голода в клане еще никто не умирал — читалось на их лицах — не стоит рисковать. Мих, хоть и вожак, но не может приказать человеку идти на смерть. В клане Северов это закон.
Волод оглядел товарищей. Вот он, случай! Теперь его станут уважать!
— Если никто не пойдет, я пойду один, — сказал Мих. Волод понял, что вожак не хочет терять лицо перед охотниками. Все не идут, и я не иду — отговорка для трусов, не для вождей.
— Мих, я пойду с тобой! — сказал Волод. Мих горько улыбнулся:
— Мальчишка храбрее мужчин.
— Я не мальчишка! — возразил Волод. — И я не боюсь.
— Я тоже поплыву, — сказал Москаль. Широкоплечий и долговязый, он ухмыльнулся и подмигнул Володу. Это было одобрение или вызов?
— И я, и я, — вызвались сразу несколько охотников, но Мих поднял руку:
— Поплывут четверо. Больше не надо. Остальные останутся здесь. И ты, Волод, останься.
— Я не останусь! — возмущенно выкрикнул юноша. — Я первым вызвался идти!
— Ты еще молод…
— Не возьмешь — все равно поплыву за вами!
Мих оглядел Волода с ног до головы.
— Ладно, я дам тебе шанс. Только помни — это не прогулка.
— Я помню.
Сборы заняли немного времени. По большому счету, кроме оружия и свернутых сетей, охотники ничего не брали. Придется плыть метров триста-четыреста, и лишняя тяжесть ни к чему. Возвращаться они не будут, останутся на камнях, пока не сойдет вода. За старшего Мих оставил Сигизма — невысокого кряжистого мужика с выцветшими на солнце пепельно-серыми волосами.
— Все, пошли, — Мих оглядел свой отряд и первым вошел в воду. Волод шел последним. Поначалу дно было пологим, затем резко пошло вниз. Идущий слева Москаль вдруг взмахнул руками и без звука ушел на дно. Волод не успел понять, как нож оказался в его руке. С берега неслись возбужденные крики охотников. Кто-то из них бросился на помощь.
— Все в порядке! — выкрикнул появившийся на поверхности Москаль. — Здесь яма!
Волод нервно улыбнулся и двинулся дальше. Вода дошла до груди, стала заливать шею. Охотники умели плавать, и вот Мих первым оттолкнулся от дна и поплыл, широко и уверенно загребая руками. Рукоять меча торчала из воды рядом с головой. Вожак не оставил меч на берегу, взял с собой, хотя плыть с такой ношей тяжело и уж точно не слишком удобно.
Не желая попасть в невидимую яму, Волод тоже поплыл. Черные камни приближались медленно, очень медленно. Устав двигать руками, Волод перевернулся на спину и поплыл так, отметив, что до берега уже далеко. Его товарищи оторвались метров на десять, Волод отставал, но это было не страшно. Главное, чтобы вода оставалась спокойной, ведь плывущий человек почти беззащитен перед множеством водоплавающих обитателей Поймы. Волод слышал рассказы о рыбах, заглатывавших человека целиком, и сердце колотилось от страха и азарта. Сейчас он рисковал наравне со всеми, бросая вызов Пойме. Надо лишь доплыть до тех камней, и все в клане признают его настоящим мужчиной. И Ангела…
Предупреждающий крик Москаля заставил юношу остановиться. Волод оглянулся и с ужасом увидел раздвоенный плавник, идущий следом за ними. Быстрее! Он порядком устал, но близость опасности заставила руки бить по воде с удвоенной силой. Вот они, камни, совсем близко!
Плывший первым Мих уже взбирался на камни. С его одежды потоками струилась вода. Вот он протянул руку Геру — четвертому из охотников, и тот поднялся над водой.
— Давай, Волод, давай! — крикнул Мих. — Быстрее!
Волод уже не оборачивался — было слишком страшно. Он просто молотил руками и ногами по воде, стараясь плыть как можно быстрее, но этого было недостаточно, судя по крикам уже взобравшегося на черные камни Москаля:
— Еще быстрей, Волод! Оно за тобой!
Мих и Гер спустились к самой воде, протягивая юноше руки. Волод не видел опасности, но по их лицам читал все. Внутри тела натянулась и вибрировала струна, один удар — и она оборвется навсегда. Он услышал странный звук: то ли фырканье, то ли бульканье, и понял, что пасть зверя открылась, чтобы проглотить его.
— Давай, Волод!! — крикнул Мих. Рискуя поскользнуться и упасть в воду, вожак спустился еще ниже и выхватил меч. Вода доходила ему до пояса, так что бить мечом было удобно, но и водная тварь могла маневрировать в родной стихии.
Задыхаясь, Волод из последних сил протянул руку Геру, охотник рывком втащил его на камни и поволок по ним, отбивая ребра. Пусть, лишь бы подальше от воды, подумал Волод. Он услышал яростный крик Миха и глухой утробный рык зверя.
Гер оставил его на песке и поспешил к Миху, но вожак самостоятельно выбрался на камни.
— Показал, что у нас тоже есть зубы! — криво усмехнулся Мих, засовывая меч в ножны. — Оставил отметину на шкуре!
— Еще немного — и быть Володу без ног, — спокойно прокомментировал Гер. — Повезло ему.
О своем вкладе в спасение он промолчал.
Волод сидел ни жив, ни мертв, понимая, что чудом избежал смерти.
— Молодец, что не бросил сеть, — похвалил Мих, снимая с впавшего в столбняк Волода моток с сетью. На самом деле Волод о ней просто забыл, а если бы вспомнил — бросил бы все: и сеть и нож, только бы уйти от жуткого чудовища! Он ничего не ответил, да и не мог — слишком сильно стучали зубы.
— Ничего, отойдет, — хлопнул парня по плечу Гер. — Зато теперь знаем, почему рыбы нет.
Мих не разделял его радости:
— Нам не повезло. Такой зверь распугает всю рыбу вокруг.
— И теперь мы не уйдем отсюда до отлива, — поддержал его Москаль. — Он будет поджидать нас. Зазеваешься и — оп! Надвое перекусит!
Он хохотнул, и Волод не понял, что здесь смешного. Они попали в ловушку. Сами забрались в нее, как безмозглые придонные твари забираются в ловушку Прича.
— До отлива мы все равно уходить не собирались, — сказал Мих. — Но если он распугает рыбу, нам самим есть будет нечего. А до отлива три дня.
— Считай, два, — сказал Гер, поднимая глаза на показавшуюся в небе луну.
— Пусть два. Но это лишь начало отлива. Вода сразу не спадет, значит, и нам не выбраться. Но это не значит, что будем сидеть и ждать отлива. Волод, хватит стучать зубами, помогай Геру. Все за работу.
Охотники осторожно исследовали прилегавшее к камням дно и выяснили, что далеко на север уходит длинная подводная коса, по которой можно передвигаться, не плавая. Впрочем, далеко от камней отходить не отваживались, помня о жутком звере, охотившемся где-то поблизости. Хорошо, что, атакуя, зверь всегда показывался на поверхности, выставляя широкий раздвоенный плавник, так что его можно заметить издалека.
Люди расставили сети, укрепив их камнями, но все поставить не удалось. Наступившая ночь заставила свернуть работу. Приближаться к почерневшей воде было небезопасно, и охотники отошли вглубь островка, расположившись почти на самой его вершине. Некоторые твари Поймы уверенно чувствовали себя как в воде, так и на суше, поэтому на ночь Мих выставил охрану. Первым вызвался охранять лагерь Волод — все равно после случившегося не заснуть.
Он сидел на камне, глядя на размытую, цвета растворенной в воде крови дорожку лунного света. Огромная луна нависала над Поймой, глядя на человека равнодушным, повидавшим всякое взглядом. Луна доминировала над вселенной, и мелкие, не сравнимые с ней, звезды испуганно по-маргивали в сторонке.
Товарищи спали рядом. Волод слышал их дыхание и думал о том, что ему повезло, что он мог бы не увидеть этой красоты, этой луны и ночной Поймы. Все для него закончилось бы. И запоздалый ужас охватил, сжав до пылинки в бездонном и полном миров космосе, и ни камни, ни товарищи не защитят от смерти, которой дышит мир.

[fotka]

Если сшить из нее куртку, пожалуй, даже зубин не смог бы прокусить, с восхищением подумал Волод, надо выпросить у Миха немного такой кожи на наручи.

Прямая речь?

Шкура зверя, несмотря на уродовавшие ее наросты, оказалась удивительно прочной

Скорее, благодаря

Зверя торжественно нарекли камнекожем, разделали, отделили шкуру от мяса, и один охотник остался на берегу выделывать ее

А добыли мало. Что было

Большинство были мелкими и редко нападали на человека, но могли встретиться настоящие монстры, способные перекусить человека надвое.

Может, второго "человека" убрать? И так понятно...

Возвращаться они не будут, останутся на камнях, пока не сойдет вода. За старшего Мих оставил

— Все, пошли, — Мих оглядел свой отряд и первым вошел в воду. Волод шел последним. Поначалу дно было пологим, затем резко пошло вниз. Идущий слева Москаль вдруг взмахнул руками и без звука ушел на дно

Волод отставал, но это было не страшно. Главное, чтобы вода оставалась спокойной

Луна доминировала над вселенной

Не слишком для Волода пафосно и сложно? Или зачем сюда "влез" автор?)))

И запоздалый ужас охватил, сжав до пылинки в бездонном и полном миров космосе, и ни камни, ни товарищи не защитят от смерти, которой дышит мир.

То же самое + что-то с логикой в выделенном месте

И мне почему-то кажется, что герои наверняка задумались: второй монстр - еще один "камнекож" или нет?

[Гость_Monk_*]

Спасибо, fotka, вот что значит незамыленный взгляд! Не могу ничего возразить, все замечания к месту. Все переправил. Спасибо.

И мне почему-то кажется, что герои наверняка задумались: второй монстр - еще один "камнекож" или нет?

По сути, какая разница - чудовище и есть чудовище. А вообще, дальше все будет ясно.

То же самое + что-то с логикой в выделенном месте

Камни заменил на скалы, доминировала - на властвовала, остальное оставил, как есть. О космосе они имели какое-то представление, ибо знали, что являются потомками пришельцев-Основателей.

[fotka]

Спасибо, fotka, вот что значит незамыленный взгляд!

Обычное дело: у себя бревна не заметишь, зато у соседа Не за что - я уже увлеклась, жду продолжения))

[Гость_Monk_*]

Не за что - я уже увлеклась, жду продолжения))

По главе в день. Не чаще! Так что потерпи.

Обычное дело: у себя бревна не заметишь, зато у соседа

Обычное дело для меня - писать на коленке, урывками, отвлекаясь, в условиях, далеких от Переделкино . Потому и такие ужасные повторы. Даже при вычитке не заметил.

[fotka]

Обычное дело для меня - писать на коленке, урывками, отвлекаясь, в условиях, далеких от Переделкино . Потому и такие ужасные повторы. Даже при вычитке не заметил.

Да ладно тебе! Вот потихоньку, по кусочкам вместе и вычитаем Я так вообще не могу по главам выкладывать: постоянно что-то вписываю, дополняю, меняю местами; хронологию не соблюдаю и... понятия не имею, чем все закончится - а иначе мне будет скучно

[Гость_Monk_*]

— Слав, — на экране появилось лицо отца. — Зайди ко мне. Сейчас.
Отец приглашал к себе в кабинет. Такое случалось нечасто, и юноша понял, что предстоит важный разговор. Он вошел, поклонился и замер у двери. Сидящий за столом Изагер не сразу обратил на сына внимание, что-то рассматривая во встроенном в стол мониторе. А может, проверял его терпение? Слав был терпелив и молча ждал. Он давно усвоил, что в этом кабинете нет отца и сына, а есть начальник и подчиненный. Даже если, кроме них, здесь никого нет.
— Подойди, — проронил Изагер. Слав приблизился. — Садись.
Отец Слава был сухощав и высок. Немного сутулый, он имел привычку вытягивать шею вперед, когда разговаривал с кем-то, при этом глаза пристально и недоверчиво рассматривали собеседника, точно сомневаясь: с тем ли я говорю, и стоит ли тратить на это время? Правитель носил синие брюки и того же цвета сорочку, поверх которой была короткая, отороченная сверкающими металлическими бляхами золотистая мантия с прорезями для рук.
— Ты видел заседание Совета и уже знаешь многое. Посмотри, — он провел рукой над столом. Слав повернул голову: под прозрачным стеклом экрана лежала объемная карта Поймы. Славу приходилось видеть ее раньше, так что ничего удивительного в ней для него не было. — Что ты видишь?
— Карта, — сказал Слав. — Карта Поймы. Вот море, горы, Дирн, вот пустоши. Все.
— Плохо, — сказал отец. — Плохо, что ты видишь лишь карту: все эти горы и пустыни. И не видишь живущих на ней.
Он нажал кнопку — и на карте появилось множество разноцветных точек:
— Эти точки означают селения варваров. Ты видишь, как их много. Здесь только самые крупные. Что скажешь?
— Почему они разноцветные?
— Хороший вопрос. Пришло время рассказать тебе о деле всей моей жизни. Никому ни слова о том, что ты здесь услышишь. Ты понял меня, Слав?
— Да, отец.
— Итак, — Изагер встал, жестом оставив сына сидеть, и прошелся вдоль карты. — Как тебе известно, Пойму населяют многочисленные кланы варваров. Они не знают, что такое закон, порядок и единая власть. Они представляют опасность для человека, они — мусор, который предстоит убрать с дороги цивилизации…
Изагер взглянул на сына, пытаясь понять его реакцию. Слав почтительно слушал.
— Это разноцветье не случайно. Красным цветом окрашены кланы, открыто враждебные нам. Мы не ведем с ними торговли, потому что они стреляют в каждого, носящего синюю униформу. Голубой цвет — дружественные кланы. С ними мы торгуем, они пропускают наших исследователей в свои земли, но… даже этим варварам верить нельзя. Стоит повернуться спиной, уверен — они всадят в нее нож. Желтым цветом обозначены нейтральные кланы. Они относятся к нам равнодушно. Дирн им безразличен, они живут своей жизнью, но не допуская никого на свои территории. Все кланы имеют вождей или, как их называют в пустошах, вожаков. Дурацкое слово — откуда только они его взяли? С вожаками можно договориться о многом, но они требуют подарков: как правило, оружие. Много оружия, которое когда-нибудь они направят против нас…
— Почему? — осмелился вставить Слав. Он не понял.
— Ты спрашиваешь, почему? Разве ты не читаешь книг, не смотришь обучающие фильмы? Вспомни историю старой Земли. Сколько раз варвары разрушали цивилизации, сможешь сосчитать? Это вечная борьба. Варвары жадны и завистливы. Ничего не создавая, они хотят иметь все. Дать им оружие — значит подписать себе приговор. Ты слышал, что я задумал.
— Да, отец.
— Варвары всеми силами попытаются остановить нас. До сих пор мы стояли в стороне, а теперь собираемся построить город в сердце Пойме. Думаю, что будет война.
Изагер прошелся по кабинету. И, хотя пол в кабинете из мягчайшего пластика, в каждом шаге правителя слышалась грохочущая поступь войны. Война с варварами! Эта новость взбудоражила Слава. До сих пор, насколько знал юноша, в Пойме было относительно спокойно. Неужели впрямь многочисленные кланы способны напасть на Дирн или на отряды переселенцев? Отец не станет мне лгать, подумал Слав. И потом, у него множество осведомителей среди кланов Поймы. Слав даже видел одного…
— Впрочем, на нашей стороне разрозненность кланов, прекрасное вооружение и частые приливы, которые не дадут пустынникам подобраться вплотную. Это даже трудно назвать войной. Думаю, нескольких рейдов хватит, чтобы показать варварам их место…
— Это лишь часть моих планов. Первоочередной задачей является захват и очистка плато. Мои агенты уже распространили слухи, что городу требуются наемники. Вожаки кланов могут лишь предполагать, для чего… — Изагер усмехнулся. — И они не помешают мне собрать достаточное количество добровольцев. Многие из варваров мечтают оказаться здесь, вкусить плоды цивилизации… Я предоставлю им эту возможность, если они докажут мне свою преданность.
— А потом… ты уничтожишь их?
Правитель посмотрел на Слава. Слав привык к таким взглядам отца: изучающим, пытающимся узнать, что скрывается под черепной коробкой: какие мысли, какие намерения?
— Не обязательно. Зачем уничтожать хороших солдат, ведь выживут лучшие из лучших. Наемники нам еще понадобятся.
— Для чего?
— Наш город стоит на огромных генераторах, берущих энергию морских течений. Новый город будет беззащитен без этой энергии. Нам необходимы солдаты для охраны энергопровода от побережья до плато.
Теперь Слав понял. Замыслы отца были поистине грандиозны. Перед глазами Слава строился и развивался новый город, возносились к небу башни и дома, все жители, как один, трудились на благо своего будущего…
— Я рассказываю тебе это, чтобы ты знал, какова ситуация на самом деле. Ты знаешь, у меня много врагов. Как снаружи города, так и внутри. Некоторые из них готовы на все, чтобы помешать мне. Поэтому я готовлю тебя.
— Отец… — начал Слав, но Изагер жестом прервал его:
— Выслушай меня до конца. Ты уже многое знаешь, Слав, но у тебя нет главного: практики. Ты не имел власти и не познал ее. Думаю, твоя нерешительность и излишняя мягкость возникают именно по этой причине. Тебе следует научиться повелевать, почувствовать, что такое власть и ответственность. Когда ты ощутишь власть по-настоящему, она покажется тебе сладкой…
Слав молча слушал. Большую часть того, о чем говорил отец, он давно знал. Не за этим же он вызвал его? Похоже, отец придумал испытание для него.
— Итак, ближе к делу. Мне стало известно, что один из кланов завладел промышленным лазером. Они откопали его в обрушенных во время катастрофы шахтах. Откопали — и не торопятся продавать его нам, как бывало прежде. Это наводит на подозрения. Ты знаком с устройством лазера и знаешь, что его можно переделать в оружие… Подобные технологии не должны оседать в лапах варваров. Это опасно для всех нас. Твоя задача: вывести лазер из строя. Уничтожить. Ты полетишь с группой десантников.
— Я могу задать вопрос?
— Задавай.
— Как варвары смогут сделать из лазера оружие? Они же ничего не смыслят в технике!
— Ты не знаешь всего… Тебе известно, что с давнего времени мы высылаем преступников за пределы Дирна?
— Да, известно.
— Некоторые из них, хорошо знакомые с технологиями, примкнули к варварам и помогают им в изготовлении оружия. Ты должен понимать, насколько это опасно.
— Почему мы не можем вывезти лазер?
— Он слишком громоздок и находится глубоко в шахте. Разборка и погрузка займут слишком много времени, а это весьма опасный район. Поверь, я все предусмотрел. Уничтожь его. Вместе с шахтами…

[fotka]

Андрей, извини, убилась сегодня на другом форуме - почитаю завтра

[Гость_Monk_*]

Андрей, извини, убилась сегодня на другом форуме - почитаю завтра

Я ведь не только для тебя выкладываю. Конечно, отдыхай.

[Fr0st Ph0en!x]

А интересно, я как раз люблю подобные сеттинги и концепции - ну, вы могли заметить. И фауна местная - труъ.
Защита от лазера - это зеркало. И неважно, промышленный он или нет. Оружия не получится, разве что настолько узкоспециализированное, громоздкое, энергоемкое и длительно заряжающееся, что эффективным не будет.

[Гость_Monk_*]

Спасибо, что зашли, Фрост.
По поводу лазера спорить не буду, и вот почему: как нетрудно заметить из текста, правитель Изагер ненавидел варваров, и лазер - всего лишь повод развязать войну. Конечно, лазер не был угрозой городу. Ситуация, схожая с милитаристскими экспансиями в нашем мире. Нужен повод, есть угроза безопасности. . . Ну, вы понимаете.