Игроки, Автор: Nekto Опции

[Каркун]

Автор: Nekto



Игроки


Кем была для меня Белка? Трудно объяснить.
Мои родители погибли, когда мне не было и четырёх. Наверное, я должна хоть немного их помнить, но я не помню. Совсем.
Первое моё воспоминание – утро, солнце бьёт в пыльные окна, я только что проснулась. Почему-то я лежу на холодной клеёнке, простыня сбилась в сторону. Я ещё в полудрёме, сонно смотрю перед собой, в поле моего зрения только этот яркий свет и большой тёмный шмель, совсем рядом, почти у подушки. И откуда он только взялся? Шмель то взлетает, то опять опускается на кровать и гудит так мирно, нестрашно. Его прозрачные крылышки слабо взблёскивают на солнце, лапки деликатны и хрупки. Я зачарованно протягиваю руку и касаюсь кончиками пальцев мохнатой спинки. Внезапная острая боль обжигает, я захожусь в истерическом плаче. Воспитательница смеётся и успокаивает меня. Я смотрю на неё сквозь слёзы и не понимаю, почему ей смешно. Но больше, чем боль, мучает вопрос: как могло причинить мне страдания существо столь прекрасное?..
Наверное, какие-то родственники у меня были, но я ничего о них не знала. Во всяком случае, за время пребывания в детдоме, а потом интернате, никто мною не интересовался.
После окончания школы я поступила в медучилище. Там я и познакомилась с Белкой.
Она просто подошла и села рядом. Тогда я ещё не знала, но в этом была она вся: поступать только так, как хочется, измерять ценность вещей и поступков только степенью своей заинтересованности в них.
- Ну и духота! – Она картинно обмахнулась тетрадкой и медленным взглядом обвела аудиторию. – Ну и рожи!
Так она вошла в мою жизнь, и всё в ней раз и навсегда подчинилось её желаниям и капризам.
На самом деле её звали Юлей Беликовой, но все называли её Белкой. Так же, как и я, Белка жила в студенческом общежитии – она была приезжей. Её стараниями, на втором курсе нас поселили в одну комнату – двухместную.
- В четырёхместной пусть живут эти деревенские курицы, с одной на всех косметичкой, - заявила она.
Мне стало смешно – Белка и сама была деревенской.
Меня привлекало в ней всё: энергия, здравый смысл, самоуверенность. Даже её нахальство казалось мне притягательным. Я тянулась к её силе, потому что сама была слабой.
- Размазня, – как-то припечатала Белка. – Всех тебе жалко, всем ты хочешь помочь. Ударят тебя по левой щеке, подставишь правую. Нужно уметь за себя постоять.
Иногда, очень редко, я задавалась вопросом: какую корысть она находит в дружбе со мной? Раскаяние и стыд мгновенно охватывали меня. Как я могу думать плохо о единственном близком мне человеке? Она просто дружит со мной, искренне и бескорыстно.
Белка стала всем для меня - семьёй, которой у меня никогда не было.
Подходил к концу второй курс. Всё чаще я думала о том, что ещё год – и всё. Но я была уверена – мы что-нибудь придумаем, будем работать вместе.
Весной Белка пошла вразнос: всё реже ночевала в общежитии, к первой паре и вовсе появлялась лишь в случае контрольных или зачётов. Меня она называла блаженной.
- Ульянка, так жить нельзя! Всё, к чему должна стремиться порядочная девушка – это удачно выйти замуж.
Я не обижалась и не ревновала. Всё, что нужно для счастья, у меня было.
Однажды мы гуляли в центре. День выдался ясный, апрельское солнце отражалось от нарядных, ярких витрин.
- Ты странная, Ульяна, - проронила Белка. Иногда на неё такое находило. Обычно весёлая и смешливая, сегодня она была не в настроении и ворчала.
- Почему?
- Ну, как будто прячешься ото всех. И с мужиками… Как ты ведёшь себя с мужиками? Как нищенка! Посмотри! – Она дёрнула меня за руку, и мы остановились у витрины. – Ты же как кукла!
Я посмотрела на своё отражение. Ну, глаза большие, губы пухлые. Не знаю. Парням всегда больше нравилась бойкая Белка. Я перевела взгляд на отражение подруги: скуластое лицо, раскосые глаза, вздёрнутый нос. Миленькая.
Напрочь забыв, зачем подвела меня к витрине, Белка возилась с шёлковым шарфиком, повязывая его как-то особенно кокетливо. Она умела извлекать максимум красоты из обычных вещей, не то, что я. Ветер вырвал из её рук кончик шарфа, перекинул через плечо, тонкая ткань обхватила горло, натянулась. В стекле витрины я отчётливо увидела, как удивлённо округлились её губы, шире распахнулись глаза.
Я дёрнулась, повернулась к Белке. Она спокойно возилась с узлом. Мой взгляд метнулся к витрине. В сумраке стекла подруга хватала ртом воздух и таращила глаза уже совсем некрасиво. Я снова взглянула на Белку. Она поправляла шарф. Опять на стекло. Стекло отразило то, что и полагалось: невозмутимую, стильную Белку и меня с безумным взглядом.
- Ну вот! – Белка удовлетворённо повернулась ко мне. – Теперь ты понимаешь, что странная?
Меня затошнило, я прижала ладонь ко рту и слепо пошла прочь.
- Ты что? – голос Белки донёсся словно сквозь вату.
Я сглотнула и с трудом выдавила:
- Мне нужно домой.
- Ну вот ещё! – возмутилась она. – И как я буду гулять одна? Я думала, мы с кем-нибудь познакомимся сегодня. С кем-нибудь симпатичным.
- Без меня познакомишься, - вяло возразила. – Всё равно они на тебя западают.
Я пошла к остановке, не слушая, что выкрикивает Белка. Наверное, впервые я поступила по-своему.
В автобусе я уселась у окна и погрузилась в скорбные размышления о своём помешательстве. Наверное, мне показалось - Белка же ничего не заметила. Белка… Выпученные глаза, напряжённо открытый рот… Я вздрогнула. Нет, это была не Белка!
- Ну а кто ещё? – громко спросили рядом.
Я повернулась на голос. Надо мной нависала необъятных размеров кондукторша. Почему-то они всегда необъятных размеров, конкурсный отбор у них, что ли? А эта ещё была с невероятным начёсом и сильно подведёнными глазами.
- Что?
- Кто ещё не оплатил проезд? – гаркнула она, и я подумала, что теперь навсегда оглохну на одно ухо.
***
Ночевать Белка не пришла. Я не особенно волновалась, наверное, подцепила кого-то – это в её духе. Наскоро попив чаю и причесавшись, я поспешила на пары. Белка всегда поражалась моему равнодушию к собственной внешности. Уж она-то всегда тщательно завивала или, наоборот, выпрямляла волосы, наносила макияж, выбирала наряд. А мне это было скучно. В моей сумочке кроме расчески и гигиенической помады отродясь ничего не водилось. Бедная Белка, хорошо, если у сегодняшнего её кавалера, хотя бы фен найдётся!
Общежитие располагалось в нескольких остановках от медучилища, я всегда добиралась пешком. Я вышла из подъезда в ясный по-весеннему день, когда уже не холодно, но ещё свежо. Улица оживлённо шумела, перекликалась клаксонами, перемигивалась светофорами. Вяло двигалась плотная вереница машин. Я прошла мимо старинного здания прокуратуры из красного кирпича и свернула в переулок.
Я даже не сразу поняла, что изменилось – не особенно я смотрела по сторонам. Просто почувствовала – что-то не так. Как если бы вас накрыли гигантской стеклянной банкой в центре города в час пик, отрезав все звуки. И банка эта была бы серого цвета, потому что свет из яркого стал мягким, рассеянным, словно припорошенным пеплом. Я остановилась и медленно обвела взглядом переулок. Как безлюдно. Были же люди? Почти бегом я миновала детскую площадку, прошла ещё квартал - за ним должна быть стоянка, а потом училище.
Стоянки не было. Я вдруг поняла, что уже с минуту, открыв рот, таращусь на пустырь. За пустырём тянулись двухэтажные дома с заколоченными окнами. Наверное, когда-то они были жёлтого цвета, но теперь полиняли, выцвели, сквозь осыпающуюся штукатурку проглядывали кирпичи.
Меня охватило иррациональное чувство, как будто видишь вязкий, неприятный сон, из которого не можешь вырваться.
Я развернулась и быстро пошла обратно, каблуки гулко стучали в узком переулке. Порыв ветра дунул в лицо, закрутил пыль на асфальте. Откуда-то вынесло старую газету, и она едва не угодила мне в лицо. Я машинально схватила её. Вот здание прокуратуры - хоть оно на месте. Я обогнула его и вышла на центральную улицу.
На этот раз я увидела, как всё изменилось. Наверное, потому, что ждала. Щёлк – и как будто каналы переключили. Мир наполнился людьми, светом и звуками. Я обессилено присела прямо на помпезные ступени прокуратуры. В голове было пусто - до звона. Я с недоумением поняла, что держу что-то в руке. Ах да, газета. Оказывается, я так и не выбросила её. Несколько секунд я тупо на неё смотрела, затем осторожно развернула. Она называлась «Листок», сегодняшний номер.
Машинально я пробежала глазами колонки: «Репутация. Последние рейтинги. Валерия Серебрякова побила собственный рекорд – оргия одновременно с пятнадцатью партнёрами. Плюс семьдесят пять к рейтингу… Спрашивают новички: почему я перевёл старушку через дорогу, а к рейтингу добавилось четыре балла, а не сорок. Отвечаем: потому что в вашем случае была не доброта – сорок баллов, а корысть – четыре… Изменение статуса. Статус игрока Ульяна Иванова изменён с «новичок» на «кандидат». Поздравляем…»
Ух ты, Ульяна Иванова – это я. Хотя, сколько нас по миру, Ивановых…
Зазвонил телефон. Белка.
Неожиданно я всхлипнула. Милая моя Белка! И где тебя носит! Со мной тут такое…
- Ты где?! – возмущенно прошипела она. – У нас же сегодня зачёты! Я Галине кучу небылиц наплела. Да ещё у этого… - тут она презрительно фыркнула, - даже фена нет. Я похожа на чучело!
Я улыбнулась. Как же хорошо, что есть вещи, которые никогда не меняются!
Белке я сказала, что проспала. А что я должна была рассказать? Про мёртвый город, словно припорошенный пеплом, пустырь в прошлогодней пожухлой траве, газету «Листок»?
- Тихоня! – расхохоталась Белка. – Так бы и сказала, что у тебя встреча, а то «мне нужно домой, мне плохо»! Ну?! И кто у нас лучшая подруга? Кто не пришёл ночевать и обеспечил свободную комнату?
Я улыбнулась и обняла её.
- Белка! Ты лучшая!
- А то! – Довольно приосанилась она и до конца занятий терроризировала меня вопросом «кто он».
По дороге домой Белка оживлённо рассказывала о новом кавалере: какая у него машина, какая квартира. Я помнила её ироничный взгляд, когда ещё на первом курсе заявила, что важна только любовь. На этот вопрос, как и на многие другие, у нас были разные взгляды.
- Ульяша, ничего если я фен сегодня заберу?
- На кой он мне? Конечно, забирай, - легко согласилась я.
- Ой! – вскрикнула Белка. Футбольный мяч угодил ей прямо в новый белый плащ. Я подхватила мяч и огляделась в поисках владельца.
Мальчик лет четырёх весело подбежал к нам. Я присела перед ним. Детей я любила, а этот малыш был ещё и картинно красив: густые пшеничные волосы, тонкие чёрные брови, ресницы, как у девчонки.
- Держи, футболист! – протянула я мяч.
- Играй аккуратнее, - проворчала Белка. Она придирчиво осматривала плащ на предмет возможных пятен. – А если бы ты мне в глаз дал?
Ребёнка развеселило такое замечательное предположение. Я подмигнула ему, а Белка возмущённо фыркнула.
Мальчик положил мяч на землю, наподдал по нему ногой и радостно за ним поскакал.
Белка покачала головой.
- И куда только мамаша смотрит?
Ребёнок догнал мяч, сел на него, свалился, пачкая модные джинсики, опять пнул. Наверное, если бы мальчик не понравился мне так сильно, и я не залюбовалась им, всё закончилось бы по-другому. Но я наблюдала за ним с дурацкой улыбкой, поэтому первая заметила, как мяч покатился в сторону дороги. Малыш вприпрыжку за ним побежал.
Я бросилась к нему.
Невозможный, душераздирающий вопль - «Руслан!» - разорвал монотонный гул города и отозвался во мне новым выбросом адреналина.
Ребёнок выскочил на дорогу, я за ним. Схватив его за воротник куртки, дёрнула, отшвырнула на обочину.
Но сама уже не успевала…. Гладкий бок летящей на меня машины и крик Белки сплелись в одно целое. Я вскинула руку, закрываясь от удара.
***
Это место я узнала даже с закрытыми глазами. Тишина, покой и умиротворение. Медленно я опустила руку, так наивно вскинутую, и открыла глаза. Мягко струился пепельный свет, лёгкий ветер трепал сухую прошлогоднюю траву на пустыре. Я села на автомобильную покрышку, что валялись здесь во множестве. Тёплая.
По какой бы причине меня не выбросило сюда – это оказалось очень кстати. Мысль, что я могла сейчас валяться на обочине, как сломанная кукла, в голове не укладывалась.
Я сидела, грелась на солнышке, напряжение потихоньку отпускало. А потом я пошла домой, здраво рассудив, что смогу выйти так же, как в прошлый раз. И точно, едва я вышла из переулка, привычный мир вернулся.
Я сразу позвонила Белке – наверняка она с ума сходит от неизвестности.
- Ульяна?.. – раздался в трубке её дрогнувший голос.
- Белка, - торопливо заговорила я, - ты только не волнуйся, со мной всё хорошо.
- Ульянка, - всхлипнула она, - ты где?
- Я сейчас приду. Ты дома?
- Да.
Быстро, едва не срываясь на бег, я пошла в общежитие. Как только я открыла дверь, Белка кинулась ко мне и разрыдалась.
Не выдержав такого накала эмоций, я и сама заплакала.
Обнявшись, мы сидели на кровати, рыдали, а Белка пыталась ещё и говорить:
- И тут эта курица, его мамаша, как заорёт: Руслан! И визг тормозов, такой противный, и запах жженой резины и… и… - тут она опять разразилась рыданиями, - и ты куда-то пропала…
- А Руслан? Он в порядке?
- Да что ему сделается? – Белка шмыгнула носом. – Поревел и успокоился. Даже мяч его цел остался.
- Это хорошо, - улыбнулась я. – Такой забавный малыш.
Белка посмотрела на меня замученным взглядом и тихо спросила:
- Ульяна, куда ты исчезла?
И я рассказала. О том, как попала в сумрачный город в первый раз, как испугалась, как во второй раз меня каким-то чудом туда выбросило прямо из-под машины. Только о том, какой я увидела Белку в витрине магазина, не стала рассказывать.
Белка слушала, широко раскрыв глаза, и молчала. Я закончила и посмотрела на неё вопросительно.
- Это… Это так необычно, всё что ты рассказываешь, - пролепетала она.
- Ты мне не веришь?
- Не знаю.
Я зевнула. От слёз и пережитого стресса неудержимо хотелось спать.
- Ой, Белка, наговорила я тебе ерунды. Забудь. Всё же хорошо.
***
Что-то коснулось моей щеки. Острое чувство опасности полоснуло до озноба, до мурашек. Скользящее движение продолжилось вниз, ледяные пальцы сомкнулись на моём горле. Да, чьи-то пальцы… Я закричала и проснулась. Некоторое время я глупо таращилась, не в силах сообразить, в какой реальности нахожусь.
- Белка, - тихо позвала я.
Она не ответила. Я встала и подошла к её кровати. Белка спала, укрывшись одеялом с головой, именно так она и любила спать.
- Белка! – Я осторожно тронула одеяло. Рука как-то странно провалилась. Я откинула одеяло и увидела свёрнутое Белкино пальто.
Я отступила назад и огляделась. В полумраке комната выглядела как обычно: вот книга, которую я читала перед сном и сунула карандаш вместо закладки, вот огрызок яблока, Белка ещё утром его бросила. Я услышала шорох за спиной и быстро обернулась. Мелькнула тень, висок взорвался болью. «Недостаточно быстро,» - успела подумать я.

Тёмное небо нависало прямо над моим лицом: глубокое, мерцающее. Почему никогда раньше я не замечала, что звёзды так близко? Я поёжилась – холодно. Тихо. Я повернула голову – в ней тут же отдалось болью. Ого, да я на любимом пустыре! Лежу.
Охая, я поднялась. Пощупала голову – над бровью шишка. А потом я осознала, что стою босая и в пижаме. Пришла отстранённая мысль, что сейчас я, вроде как, должна волноваться о Белке. Но… я не могла себе объяснить, но откуда-то я знала, что с ней всё в порядке. Внутренний голос убеждал не беспокоиться и не возвращаться в комнату к маньяку.
Я вдруг подумала, что никогда не проверяла, что там дальше, за той улицей с заколоченными домами. И я пошла туда.
Не могу сказать, что прогулка босиком получилась приятной: я постоянно натыкалась на камешки, мусор, да и холодно было. Улица не освещалась, но полная луна давала достаточно света.
Дома закончились, я вышла на небольшую площадь. Таких странных площадей я не видела никогда. Там не было ни зданий, ни памятников, ни фонтанов. Только посередине стояла круглая тумба для объявлений. Тумба, как и положено, освещалась. Видимо, чтобы даже ночью все желающие могли почитать.
Поверх старых, пожелтевших афиш и обрывков объявлений белел знакомый «Листок». Я посмотрела число – сегодняшний. Броский заголовок кричал: «Сенсация! Второе изменение статуса за два дня!». Быстро, через строчку, я начала читать: Вчерашний «Листок» сообщал… изменение статуса «новичок» на «кандидат»… сегодня игрок Ульяна Иванова… на статус «корректор»… сообщаем подробности… спасла жизнь ребёнку… теперь мальчик Руслан…
На этом месте я запнулась и стала читать внимательно.
На странной пустой площади сумеречного города, на облезлой круглой тумбе, в никому неизвестной газете «Листок» я обнаружила подробное изложение сегодняшней истории маленького мальчика Руслана. И своей героической роли в ней.
В конце статьи сообщалось, что в связи с таким замечательным событием, игрок получает в подарок страничку на сайте «Igroki.ru», где все желающие могут выразить ему своё восхищение и поздравить с новым статусом.
Вот тогда-то мне стало жутко. Даже когда на меня неслась та машина, мне не было так страшно.
Вокруг меня всё время что-то происходит, и я не понимаю, что. А может, я просто сошла с ума. Эта мысль немного успокоила. Если я сошла с ума, то всё в порядке. Я лежу где-нибудь в палате, напичканная транквилизаторами, и никакой маньяк не бил меня чем-то тяжёлым по голове, и босиком по мёртвому городу я не бродила.
Мне нужен интернет. Я найду этот чёртов сайт, где мне якобы подарили страничку, может, там уже есть сообщения. Попробую с кем-нибудь связаться и выяснить, что происходит.
Из задумчивости меня вывел звук шагов. Сначала я даже не поверила. Прислушалась. Определённо, к площади кто-то шёл. Неожиданно для себя я проворно спряталась за тумбу, так, чтобы меня не было видно со стороны заброшенной улицы. Шаги приближались. Я прижалась спиной к тумбе, какая-то острая звериная тоска затопила душу – негде укрыться.
Человек остановился. Читает «Листок»? Неужели он не слышит грохот моего сердца? Шаги возобновились. Вокруг тумбы. Я на цыпочках двинулась в обратном направлении. И почему в фильмах это выглядит так забавно? Ни капельки не смешно.
Может, этот киношный приём и сработал бы, но вмешались силы природы. Всё это время моя тень падала на тумбу, я вынужденно двигалась вокруг, тень тоже передвигалась, и наконец, гротескно вытянувшись, упала на асфальт.
И человек увидел. Метнулся, я даже понять не успела. Захлебнулась страхом, зажмурилась и…
И снова оказалась в своей комнате. Никого. Дверь заперта, Белкина кровать аккуратно заправлена, никакого пальто.
Буду ли я обращать внимание на такие странности? Конечно, нет. Странности – наше всё. Уж если на то пошло, отсутствие Белки – не самое загадочное, что случилось за последние несколько дней.
Я достала ноутбук, забила в поисковик название сайта.
Надо же, есть такой. Обычный сайт: главная, новости, лента событий, форум. На главной подразделы: репутация, статусы, часто задаваемые вопросы. Кликнула на «репутацию».
«Уважаемые игроки! – прочитала я. – Энергия любых чувств добавляет баллы к вашей репутации. Приводим прейскурант.
Светлая:
1. Любовь – 50
2. Доброта – 40
3. Прощение – 30
4. Альтруизм – 20
5. Восхищение – 10
Тёмная:
1. Похоть – 5
2. Корысть – 4
3. Гнев – 3
4. Эгоизм – 2
5. Зависть – 1
Баллы начисляются ежедневно, автоматически за каждое искренне испытанное чувство».
В недоумении я закрыла подраздел. Открыла «статусы».
« В зависимости от количества набранных баллов игроку присваивается статус: новичок, кандидат, корректор, мастер.
Начальная ступень – «новичок». Присваивается по праву рождения (от родителей со статусом «кандидат» и выше) или автоматически после 1 тыс. набранных баллов.
«Кандидат» - присваивается «новичку», в активе которого 1 млн. баллов.
«Корректор» - присваивается «кандидату», в активе которого 4 млн. баллов.
«Мастер» - присваивается «корректору», в активе которого 10 млн. баллов.
Примечание 1: У игроков со статусами «корректор» и «мастер» тёмные баллы не прибавляются к репутации, а вычитаются! Будьте внимательны!
Примечание 2: Любой игрок может удвоить свои баллы, если спасёт жизнь человеку. Если с риском для собственной жизни, баллы удвоятся ещё раз».
Судя по всему, у меня статус «корректор» и четыре миллиона баллов в активе. Но я не играла ни в какие игры. Ничего не понимаю. Ладно, поищу свою поздравлялку. Где она может быть? Ткнула наугад в «новости». Точно, в самом верху большими буквами: «Поздравляем Ульяну Иванову с изменением статуса! Невероятное, фееричное достижение! Подробности в подразделе «Изменение статуса» или «Листке». Поздравляем здесь».
Я прокрутила список сообщений: смайлики, цветы, поднятые вверх большие пальцы, «ты супер», «умница». Даже длинный текст есть. От игрока Валерия Серебрякова: « Поздравляю! Давай к нам на пижамную вечеринку! Сегодня ночью. Чмоки!» И телефон.
Валерия Серебрякова… Где-то я встречала это имя… В «Листке»! Там ещё что-то про оргии было.
Просмотрев список до конца, я с грустью констатировала, что придётся встречаться с Валерией – другие игроки координат не оставили. Ну и ладно, зато собираться не надо. Для пижамной вечеринки я вполне одета.
Я набрала номер. Трубку долго не брали, затем раздалось весёлое «хэлоу».
- Валерия?
- Да-а! – ответили игриво и протяжно.
- Добрый вечер. Я Ульяна Иванова.
- Уже ночь! – весело поправила меня собеседница. – Ульяна, детка! Я так рада! Ты решила принять моё приглашение?
- Да, - уныло подтвердила я.
- Ну, так мы тебя ждём!
- Я не знаю, где вы живёте.
- Боже, я такая рассеянная! Давай так – говори адрес, я пришлю такси. И я оплачу, даже не спорь!

Валерия жила на окраине города. Такси остановилось у деревянного одноэтажного дома. Грохот музыки подтвердил – мы прибыли по адресу.
Я открыла калитку и вошла. Во дворе стояли, сидели и лежали люди в пижамах и даже без них. Ну а я всё-таки переоделась в брюки и водолазку, пока ждала такси.
В доме наблюдалась та же картина, что и во дворе, разве что раздетых было больше. Интересно, как мне найти Валерию? Я собралась снова звонить, как вдруг увидела давешнюю кондукторшу, всё с тем же невероятным начёсом, а глаза подведены даже сильнее. На ней был легкомысленный кружевной пеньюар, в руках бокал вина.
- Валерия? – прокричала я сквозь грохот музыки.
Она улыбнулась и кивнула, жестами показывая, чтобы я проходила, располагалась и угощалась.
- Мне нужно с вами поговорить! – снова прокричала я.
Валерия поманила меня за собой, мы вышли на улицу. Здесь было всё же потише. По пути она прихватила плащ и теперь куталась в него.
- Прохладно ещё для таких вечеринок, - пожаловалась она.
Мужчина с голым пивным животом поверх тренировочных штанов, проходя мимо, погрозил пальцем.
- Лера, ты одета не по форме!
- Будет тебе форма, не волнуйся. - Игриво отмахнулась она. Повернулась ко мне и предложила:
- Может, в городе поговорим? Здесь не дадут.
Почему-то я сразу поняла, о каком городе идёт речь.
- Но это так далеко.
- Далеко? – недоверчиво спросила Валерия. – Да ты шутишь! Ты же «корректор». Любая параллель в одном шаге от тебя.
- Я не понимаю…
- Просто возьми меня за руку и сделай шаг.
Она протянула руку, я неуверенно взяла её. Закрыла глаза и мысленно шагнула в переулок.
Я открыла глаза. Получилось.
- Присядем? – предложила Валерия, и мы прошли к лавочке у подъезда. – Люблю это место. И мрачно, и пустынно – а люблю. Я – «кандидат». Могу заходить только с улицы. – Валерия мотнула головой в сторону прокуратуры. – О чём ты хотела поговорить?
- Кто такие игроки? – прямо спросила я.
- Странный вопрос. Ты же сама игрок.
Я покачала головой.
- Поверьте, я ничего об этом не знаю. Я запуталась. Помогите мне, пожалуйста.
Валерия помолчала и всё-таки ответила:
- Обычные люди. С обычными чувствами: как тёмными, так и светлыми. Мы живём и набираем баллы. Даже те, кто об этом не подозревает. Другое дело - статусы. Не всем удаётся дойти даже до первой ступени.
- Да, я читала на сайте. Но как? Мне всего семнадцать лет, как я набрала четыре миллиона?
- Ну, это просто, - ответила Валерия. – Скорее всего, ты «новичок» по праву рождения. Кстати, как получилось, что родители тебе не рассказали?
- Они погибли.
- О… мне жаль.
- Это было давно.
Валерия вздохнула и продолжила:
- «Новичок» не имеет особых привилегий. Разве что лучше различает оттенки чувств. Люди называют это интуицией. «Кандидат» может больше. Он уже видит суть вещей, иную реальность. Момент, когда становишься «кандидатом» ощущается чётко – начинаешь видеть странное.
- Я видела Белку, - осенило меня.
- Какую Белку?
И я рассказала, как увидела в витрине магазина, будто мою подругу душит шарф.
Валерия мгновение смотрела на меня, а потом расхохоталась.
- Ну, и воображение у тебя! Это же надо – зависть так увидеть.
- Зависть?
- Ты что, никогда не слышала выражение «жаба задавила»?
- Завидовать мне? – поразилась я. – У меня ничего нет.
- Ну, Белку я не видела… А ты красивая. Чем не повод для зависти? Я вижу суть и понимаю, как ты заработала первый миллион. В тебе только светлые чувства, а они дорогого стоят. Во всех смыслах.
Валерия грустно улыбнулась и продолжила:
- Всё так просто – будь добрым, благородным, люби ближнего. И тебе воздастся - новыми статусами, невероятными возможностями. Но в наших сердцах тьма. Мы топчемся на месте, даже не понимая, как обделяем себя.
Она замолчала. Сумрачный город обнимал уютной тишиной. Наверное, я тоже его полюблю.
- Кажется, я догадываюсь, что случилось дальше, - проговорила я. – Я спасла ребёнка и мой миллион удвоился. Спасла, рискуя жизнью – два миллиона опять удвоились. Итого четыре.
Валерия кивнула.
- И что я теперь умею? Кроме того, что захожу в параллель из любой точки?
- Например, изменять этот мир.
- Ну нет, - не поверила я.
- Попробуй, - предложила Валерия. – Пусть на детской площадке появится фонтан, давно мечтаю.
Скептически оглядев площадку с унылой железной горкой и качелями, я представила небольшой круглый фонтан. Простой, с одной небольшой струёй, украшенный яркой, разноцветной мозаикой. С минуту ничего не происходило, а потом слабая струйка блеснула серебром в лунном свете, поднялась выше и раскрылась. Мягкий звук воды наполнил тишину.
Я рассмеялась, вскочила с лавочки и захлопала в ладоши, не в силах сдержать восторг. Взглянула на Валерию, она грустно улыбалась, сильно подведённые глаза влажно блестели.
- Надеюсь, сейчас у меня плюс десять – восхищение, а не завись – плюс один, - пошутила она и тоже встала. – Мне пора. Береги себя.
- Я вас «подброшу», - предложила я и протянула руку.
- Не надо, сама доберусь. Хочется побыть одной.
И она медленно пошла по переулку.
- Валерия!
Она обернулась.
- А «мастер»? Какие привилегии у «мастера»?
- Мастер умеет создавать миры.
***
Светало. Я сидела на разноцветной чашке фонтана и смотрела на струящуюся воду. Как здорово Лера придумала.
Я не удивилась, когда в конце переулка увидела Белку. Она шла ко мне вся такая лёгкая, воздушная. Белый плащ, поясок на тонкой талии, ветер раздувал затейливо повязанный шелковый шарфик.
В нескольких метрах от фонтана Белка остановилась.
Я смотрела в её серые раскосые глаза и видела суть.
- Как ты сюда прошла? Разве «новички» умеют?
- Один «кандидат» показал лазейку, - усмехнулась она. – Ну, вроде дырки в заборе.
- Белка… - мой голос дрогнул, - зачем ты пыталась меня убить?
Она надменно посмотрела на меня и выкрикнула:
- Потому что я не хуже! Не хуже!
Почему таким, как ты, блаженным - всё, а мне – ничего? Почему я старалась завести нужные связи, наладить жизнь и получала два балла за эгоизм, а ты была размазнёй, всем уступала и пожалуйста – двадцать за альтруизм? Я с тобой дружила, потому что ты красивая, мужики толпами сбегаются. Я увела у тебя всех – им же одно надо, а тебе и невдомёк! А у тебя только доброта – сорок баллов – и восхищение – Белка так популярна! – десять баллов. И ты любила меня. Я тебя использовала, а ты любила! Пятьдесят баллов.
Она горестно сморщилась и проговорила с мукой:
- За что ты меня любила, чокнутая? За что?
Да, я пыталась тебя убить. Ты пришла домой, мы душевно порыдали. Потом ты уснула, а я зашла на наш сайт. Ты не представляешь, что я почувствовала, узнав, что твой статус дважды изменился.
- А разве за убийство не полагается наказание? – спросила я.
- Обнуляются все набранные баллы, - холодно ответила Белка. – Но есть один нюанс. Когда погибает игрок, высвобождается его энергия. Какая-то часть уходит в астрал, а какая-то - достаётся тому, кто рядом. Как радиация.
Белка улыбнулась, и от этой улыбки у меня мороз пошёл по коже.
- Думаю, если бы мне удалось тебя убить, я бы получила статус «кандидата». Вот такая ирония судьбы.
Мне было больно даже дышать, как будто всё внутри скрутилось в тугие узлы. Я в одночасье лишилась всего.
- Белка… - проговорила я. Каждый звук давался с трудом. – Лучше бы ты меня убила.
Я спрыгнула с фонтана и, сгорбившись, пошла прочь по переулку. На полпути вспомнила, что теперь умею переходить в реальность мгновенно. Мысленно махнула рукой – так уйду.
- Ненавижу! – закричала Белка издалека. – Доброта – плюс сорок, прощение – плюс тридцать! Ненавижу!
- Любовь – плюс пятьдесят, - прошептала я.