Ножницы Атропы Автор: Рыжая вешка, Турнир «Весенние перевёртыши» Опции

[Дон Рэба]

Мы пленники общей и темной судьбы
Меж вихрей вселенской метели,
А наши герои — всего лишь рабы
У мифа, идеи и цели.
Игорь Губерман

И Мойры день за днем мотают нити судеб…
Жан Леонидис

Жизненный цикл человеческого волоса от двух до пяти лет. С момента появления волосяной луковицы волос проходит три фазы, в завершение которых старый волос выпадает под действием роста нового, и цикл повторяется. Первая фаза продолжается от двух до четырёх лет, вторая фаза – две-три недели, а последняя – три-четыре месяца. В любой момент около 93 % волос находится в первой фазе роста, 1 % – во второй фазе и 6 % – в третьей. Волосы в течение жизни человека генетически запрограммированы повторять цикл роста двадцать пять раз.

И самое настоящее свинство, когда волосы растут, растут, а у тебя катастрофически не хватает времени сходить в парикмахерскую.


***

- Какая прелестная девочка! – пожилая акушерка аккуратно положила новорожденную на весы. – Три сто пятьдесят!

После взвешивания она запеленала ребёнка и переложила в прозрачную люльку рядом с остальными. В этот день родились три мальчика и две девочки.

Когда всех деток и последнюю роженицу развезли по палатам, акушерка снова подошла к весам.

- Что же тебе предложить? – задумчиво сказала она, ни к кому не обращаясь – в родовой было пусто.

Через пару минут на весах лежали две бутылки воды из «Горных рек Кавказа» и пакет с землёй «Для камелий» из цветочного магазина. Со стороны улицы по подоконнику важно расхаживал сизый голубь.

- А ну-ка, дорогой, сослужи мне службу.

Акушерка приоткрыла окно, быстро ухватила птицу обеими руками, усадила на весы и снова задумалась.

- Хм-м… маловато будет – грамм бы двести ещё. Ну вот что: сиди здесь, голубчик, и не улетай, – она ненадолго вышла и вернулась с клубком тёмно-синей пряжи.

- Много ли сегодня отвесила, сестричка Лаха? – в палату заглянула седовласая дама в белом халате, небрежно накинутом на плечи.

- Да вот последняя девочка осталась. Никак вес не складывается – не знаю, чем и добрать… – О! Как раз то, что нужно! – акушерка выхватила у сестры из кармана красивые ножницы. – Ровно три сто пятьдесят!

Минут через десять в палате уже никого не было: голубь ходил на улице по подоконнику, все поверхности продезинфицированы, полы чисто вымыты, а родильный зал освещали кварцевые лампы.


***

Для маленькой девочки ведро было большое и неудобное. Лиля держала его перед собой двумя руками, то и дело подтягивая вверх. До мусорных баков далеко, дорога не ровная, да и не видно ей было эту дорогу из-за злополучного ведра. Лиля споткнулась на очередной кочке.

- Давай помогу.

Лиля вздрогнула, и ей бы наверняка пришлось собирать рассыпанный мусор, если бы чья-то рука не подхватила ведро и аккуратно не поставила на землю. Девочка испуганно подняла голову и попятилась.

- Ну-ну, детка, не бойся. Что это тут у нас? – красивая седовласая женщина склонилась над мусорным ведром.

Лиля во все глаза смотрела, как та аккуратно разгребает отходы чистыми руками с ярким маникюром.

- В-вы запачкаетесь…

- Ничего страшного – ко мне грязь не пристаёт, – улыбнулась женщина.

- Как это? – удивилась Лиля.

- Ну я же Кло-о… тильда, – ответила незнакомка, чуть запнувшись на своём имени. – А это у нас что?

- Мама выбросила… – вздохнула девочка.

Лиля очень любила играть с пряжей, то разматывая мамины клубки по всей комнате, то катая их мячиками как котёнок. В конце концов мама не выдержала и выбросила большой пук спутанных ниток в мусор. Туда же была замотана прядь Лилиных волос, оставшихся после стрижки чёлки.

- Разве так можно?! – возмутилась женщина. – Что-то сестричка моя c весами намудрила… Ладно, не бери в голову и забудь всё, что я тебе тут наговорила. Одно запомни: состриженные волосы в мусор выбрасывать нельзя!

- Почему?

- Ну… Скажем так – расти не будут.

Только сейчас Лиля заметила, как необычно одета женщина – совсем не по сезону. Просторный серебристый балахон и сандалии на босу ногу. В мультике такие показывали, с ремешками почти до самых коленок. Днём раннее солнышко лишь слегка согревало просыпающуюся от зимней спячки землю, а по ночам всё ещё подмораживало. В такую одежду только на новогодний утренник наряжаться – лишь звёзд, расшитых по подолу, не хватало.

Таинственная незнакомка незаметно спрятала пучок ниток куда-то в недра странной одежды, взяла Лилю за руку, помогла донести ведро до угла и скрылась так же таинственно, как и появилась.

Лиля в припрыжку шла домой, размахивая ведром, и весело напевала:

- Волосы не в мусор, волосы не в мусор!


***

Парикмахерскую Лиля испугалась. Поначалу даже заходить не хотела. В зеркалах множились отражения, с фырканьем вытекала из кранов вода, фены громко исторгали из себя потоки горячего воздуха, проворно мелькали в руках мастеров ножницы, гудели здоровенные колпаки со спрятанными в них головами.

Мама не ожидала такой реакции. Она привела дочку в салон укоротить непослушные вихры, которые никак не хотели заплетаться в аккуратные косички.

- «Под пажа» или «аврору»? – уточнила мастер.

- Всё равно, лишь бы покороче, безапелляционно заявила мама.

Лиля вздохнула – её мнения никто не спрашивал.

Парикмахер – седая благообразная дама – внимательно посмотрела на Лилю в зеркало. Поверх брючного костюма на даме был короткий форменный халатик с широкими карманами, из которых ровными рядами торчали всевозможные расчёски, заколки и ножницы. Ещё одни ножницы с красивыми перламутровыми ручками красовались в нагрудном карманчике. Туфли на высоких каблуках и объёмная причёска довершали картину, и Лиле показалось, что в зеркале отражается не парикмахер, а строгая учительница. Девочка поёжилась под её взглядом и опустила глаза.

- Ну вот что, кара миа, – с этого момента мастер обращалась только к Лиле. – Давай сделаем тебе «сессон», не слишком короткий и аккуратный. Это объёмная стрижка и такие замечательные ушки видны не будут. Я буду работать и говорить, что делаю – не переживай.

- Хорошо, – Лиля удивлённо посмотрела в зеркало.

Строгая учительница сразу превратилась в добрую наставницу. И как она про уши догадалась? Лиле всегда казалось, что они немного торчат, но об этом даже матери никогда не говорила.

Парикмахер отвела девочку к раковине, вымыла голову, слегка промакнула волосы полотенцем и снова усадила в кресло. Пару минут она расчёсывала Лилю, а потом несколько раз пропустила волосы свозь пальцы, явно любуясь.

- Итак – модная стрижка, раз уж нельзя всё это оставить как есть. У тебя хорошие родители, кара миа, даже если тебе иногда и кажется, что они излишне строги.
Лиля снова удивлённо вскинула брови. Что это? Посторонний человек, а будто все её тайные мысли прочитала.

Между тем парикмахер разделила волосы на три части, свернула и сколола длинными зажимами.

- Наклони голову чуть вперёд, пичина, я начинаю. Вот так, сначала нижние локоны, прядь за прядью выравниваем весь затылок по этой же длине. А теперь освободим остальные волосы и будем придавать им пышный объём – каждая верхняя прядь будет чуть короче нижней. Ну и височки стрижём так же, как и затылок. Чёлку делаем подлиннее и выравниваем.

Руки мастера мелькали в воздухе, остриженные волосы плавно опадали на пол, а из зеркала на Лилю смотрела незнакомка.

- А теперь самое главное – филировка!

Ножницы с перламутровыми ручками и краями как у расчёски блеснули на солнце и Лиле показалось, что каждое движение, каждый блик стали добавляет ей уверенности в себе, пробуждает неведомое доселе желание возражать, отстаивать собственное мнение.

Девочке теперь нравилось здесь всё: необычные запахи, большие зеркала и певучий, почти убаюкавший голос парикмахера, выговаривающий непонятные, но такие добрые – она была в этом уверена – слова.

- Бенвенуто нел нью мондо, кара миа, – будто своей давней подруге улыбнулась парикмахер. – Добро пожаловать в мой мир, дорогая!


***

- Долго же мы не виделись, кара миа, – радостно воскликнула седовласая дама. – Это ведь уже лет восемь прошло?

Лиля даже мысленно не смогла бы назвать мастера бабушкой. Та ничуть не изменилась с момента их первой встречи. Лиля улизнула от родителей и отправилась в парикмахерскую делать себе «нечто неподобающее», как выразилась мама, хотя просто собиралась подровнять и выпрямить волосы к новогодним праздникам. Все девчонки уже давно щеголяли модными стрижками, а Лиля всё также ходила с длинными волосами, собранными в хвост. За него дёргали мальчишки, а на физкультуре он мотался из стороны в сторону и мешал заниматься.

- С этим надо что-то делать, – задумчиво произнесла парикмахер и совершенно невпопад добавила: – А ну-ка, покажи мне свои руки.

Лиля подняла ладони и удивлённо посмотрела на седовласую даму.

- Я сегодня мыла…

- А, пустое, – она накрыла ладонями руки девочки и замерла.

Какая мягкая и тёплая кожа – Лиля ощутила лёгкое покалывание, и по телу побежали мурашки. Она вздрогнула и попыталась высвободиться. На какие-то доли секунды их ладони будто склеились, но наваждение прошло и тут же забылось. Лиля уже сидела в кресле, накрытая пеньюаром, а парикмахер расчёсывала ей волосы.

- Как у вас здорово всё получается!

- Хочешь научиться?

- Я так не смогу, – с сожалением вздохнула Лиля.

- Как говаривает моя старшая сестрица: к чему душа лежит, к тому и руки приложатся. Сможешь ко мне приходить хотя бы раз в неделю?

- Наверное…

- А ведь мы с тобой так и не познакомились, – улыбнулась мастер. – Для тебя – просто бабушка Ата, а родителям скажешь, что к Атропине Зеноновне будешь ходить учиться – они отпустят.

- Какая же вы бабушка? – не сдержавшись прыснула от смеха Лиля.

- Бабушка, бабушка – не сомневайся, – улыбнулась Атропина Зеноновна. – У вас в субботу меньше уроков? Вот по субботам и приходи. А сейчас давай займёмся твоими волосами – заболтались мы тут совсем.

Руки мастера снова сотворили чудо, и в этом году под ёлкой Лиля превратилась в настоящую весеннюю лилию.


***

- Как же вы так неосторожно?.. – сочувственно сказала Лиля.

- Да вот подумала, что совсем тепло стало, и вырядилась не по сезону. Ночью-то подморозило…

Бабушка Ата виновато посмотрела на свои модные туфельки на высоких каблуках и вздохнула. Туго перебинтованная правая рука покоилась на повязанном через шею ярком платке.

- Вам надо было на больничный! И клиентов переписать. Как же вы работать будете?..

- Ах да, клиенты… – задумчиво сказала Атропина Зеноновна. – Клиенты – не проблема, можно и переписать. Но есть тут у меня одна эм-м… не особо пунктуальная, но требовательная. Никогда ещё в своё время не приходила.

В подтверждение её слов в парикмахерскую ворвалась раздражённая посетительница.

- Я должна быть на заседании через полчаса! А вы всё ещё не готовы! Приступайте немедленно!

- Вы были записаны на девять тридцать, – мягко ответила Атропина Зеноновна и многозначительно посмотрела на часы. – Сейчас начнём.

Стрелки больших круглых часов показывали половину двенадцатого, но клиентка не обратила никакого внимания на слова мастера. Она устроилась в кресле и закрыла глаза – окружающее её уже мало интересовало.

- И накройте меня пледом – тут сквозняк!

- Бабушка Ата, что делать-то будем? – прошептала Лиля.

- Я сейчас принесу плед, а ты начинай, – так же тихо ответила та.

- Я?! – чуть не подскочила на месте Лиля.

- Конечно ты, я же не могу.

Лиля уже целый год ходила в парикмахерскую. По субботам во время учёбы, почти каждый день на каникулах. Кое-чему она уже научилась, даже стригла непослушных детишек, которые сидели у неё смирно и не баловались, но чтобы вот так…

Клиентка полулежала в кресле и посапывала. Лиля накрыла её ноги пледом, и дрожащими руками повязала пеньюар.

- Не смейте прикасаться ко мне холодными руками! – прошипела та, не открывая глаз.

Лиля поймала ободряющую улыбку бабушки Аты в зеркале и приступила к работе. Поначалу робкие, движения становились всё более чёткими. В какой-то момент Лиле показалось, что волосы, упавшие на пол, скручиваются змейками и путаются в ногах, но фен быстро раздул это наваждение в разные стороны.

Атропина Зеноновна подала ножницы с перламутровыми ручками, и после филировки Лиля уже уверенной рукой сделала укладку.

- Это совсем не то, что я хотела, но пока сойдёт, – клиентка придирчиво рассматривала себя в зеркале. – Сегодня я спешу, и переделывать не будем. Плед я возьму с собой, чтобы не замёрзнуть по дороге. Потом как-нибудь передам с водителем...

- У неё что, печка в машине сломалась? – спросила Лиля, наблюдая через витрину, как клиентка усаживается в «Мерседес» и небрежно кидает плед на сиденье.

- Что ты, – хмыкнула Атропина. – Просто повод умыкнуть понравившуюся вещь.

- Она же сказала, что водитель привезёт, разве нет?

- Если бы это первый раз было… То полотенчико – руки вытереть по дороге, то заколочка – я в следующий раз обязательно занесу. И ведь не бедная: у неё два магазина, а сейчас ещё один строит. В прошлый раз хвасталась, что лифт прозрачный устанавливают, который будет по фасаду ходить.

Лиля подметала состриженные волосы и думала о людской жадности. Вспомнилась вдруг присказка из далёкого детства. Она оглянулась по сторонам, отнесла совок в подсобку, быстренько высыпала волосы в мусорное ведро и накидала сверху скомканных салфеток. Лиля никогда не задавалась вопросом, куда девают волосы, но собирали их в отдельные пакеты, а потом увозили куда-то на стареньком «Москвиче»-пикапе.


***

- Лиля! Займись клиентом! Атропина прозвонила, что задерживается.

Худенькая девушка с красивыми миндалевидными глазами на выразительном лице выглянула из подсобки. В зале царила обычная рабочая суета, все мастера были заняты.

В этом году Лиля успешно закончила школу и устроилась на полставки в парикмахерскую. Родители настаивали на поступлении в институт – неважно какой, лишь бы диплом в кармане да из дома не уезжать, – а она всё ещё раздумывала.

В кресле сидел очередной посетитель. Парень с виду был одет просто, но телефон последней модели, небрежно засунутый в задний карман фирменных джинсов, говорил скорее о достатке его родителей, чем о личных заслугах. Лиля поморщилась – в парикмахерскую парень давно не заглядывал. Волосы отросли так сильно, что начали закручиваться. Он выжидательно смотрел на Лилю с прищуром.

- Покороче или просто подровнять? – поинтересовалась она.

- Тут вот какое дело… Я сегодня предложение делаю. Хотелось бы соответствовать.

- Всё понятно, – Лиля ободряюще улыбнулась посетителю. – Приведём вас в полное соответствие – не переживайте!

Чёрная шевелюра, издали выглядевшая грубой, оказалась мягкой и шелковистой. Лиля несколько раз пропустила волосы сквозь пальцы и вздрогнула – до того приятными они были на ощупь. Отгоняя наваждение, она на мгновение закрыла глаза и приступила к работе.

Через полчаса импозантный молодой человек с удивлением рассматривал себя в зеркале. Стрижка выгодно подчёркивала вытянутый овал лица, выступающие скулы и чуть узковатые карие глаза.

- Никогда бы не подумал, что могу так выглядеть… Спасибо вам огромное, девушка, у вас золотые руки!

- Ну что вы, – смутилась Лиля. – Заходите почаще и всё у вас получится.

Она аккуратно смела с пола волосы и уселась в кресло. Хотелось ли ей, чтобы всё у этого парня сегодня получилось? Лиля не могла ответить на этот вопрос.

В зале царила обычная суета. Мастера работали, успевая в тоже время и обсудить свои семейные отношения, и поговорить об окружающих.

- Представляешь, а ту вредную клиентку муж бросил.

- Это которую?

- Ну ту, что плед стибрила. Зеноновны клиентка – скандинавский блонд с рыжим мелированием.

- Да ты что! А как же собственность? Небось всё себе захапала? Давненько она у нас не появлялась.

- Магазины-то не её оказались, мужа, да ещё как-то по-хитрому оформлены. Тот в Индию сбежал, просветления набираться. Вернулся светлый весь, аж некуда, но с новой женой. Здесь всё продал и укатил обратно – дальше значит идти по истинному пути.

- Вот это номер!

- И не говори.

Лиля вздрогнула. По спине пробежал неприятный холодок – она слышала каждое слово.

- Цыц, сплетницы! Раскудахтались тут, – строгим голосом осадила говоривших Атропина Зеноновна и подошла к своему рабочему месту. – А ты чего сегодня грустишь?

- Я же её последняя стригла… к-кажется, – Лиля готова была расплакаться.

- Ну что ты, милая, Бог шельму метит. Причём же тут мы?

Лиля робко улыбнулась. Она не до конца поняла, кого имеет в виду её наставница, но от этого небрежно сказанного «мы» на душе сразу стало потеплело.


***

Лиля вытянула прядь волос и лихо отхватила её ножницами. Тёмный локон упал в раковину и свернулся колечком.

В зеркале отражалась худенькая девушка с озорной короткой чёлкой и длинными ровными волосами. Только усталые, запавшие глаза да трясущиеся от волнения руки выдавали возраст.

- Никто! Никогда! Больше! Меня! Не обидит! – раздельно произнесла она и ехидно улыбнулась своему отражению. – И зовут меня теперь… Кара Миа… Лиа… Амалия! Амалия… скажем… Еса-Еси… О, вот – Е́сикова.

- Новый ник придумываешь для инсты? – в ванную комнату заглянула дочка.

- Что-то в этом роде. Все вещи загрузили?

- Будущая звезда футбола мячи рассовывает по всей машине, – фыркнула девочка.

- Куда же он без этого... – улыбнулась Лиля.

- Ага, только зовут его Борис, а не Лионель. А вот Есика́ва звучит лучше. Так по-японски, – дочка мечтательно закатила глаза.

- Ну, японцев у нас в роду точно не было, поэтому ударение пусть на «е» остаётся. Амалия Е́сикава – красивое имя получилось.

- Ага и, самое главное, редкое!

Они рассмеялись и прошлись по дому проверить – не забыли ли чего в спешке.

Единственное, о чём Лиля жалела – в столице не будет бабы Аты, ставшей за эти годы её настоящей подругой. Атропина Зеноновна провожала Лилю с лёгким сердцем и подарила на память заветные ножницы для филировки с перламутровыми ручками.

- Всё правильно, кара миа, что делать твоим детям в этом захолустье? А там – столица, куча возможностей и вообще… Всё будет хорошо – не переживай!

За время их знакомства Лиля успела закончить школу и колледж, по совету родителей выйти за муж и родить двух замечательных деток – девочку и мальчика. А потом будто что-то сломалось в её жизни.

Поначалу она плакала, расстраивалась от сочувствующих взглядов знакомых, ловила укоризну в глазах коллег. Её мужа видели то там, то здесь. С букетами алых роз, с тортами, с подарками в красивых коробках… Но не для неё. Муж постоянно задерживался: проблемы на работе, командировка, поломалась машина, пива попил со знакомым. А она верила. Пока его очередная пассия случайно – или всё-таки намеренно? – не пришла к ней в парикмахерскую.

Лиля закрыла дверь и положила ключ под коврик – родители потом наведут порядок. За руль автомобиля села уже Амалия.

Колёса наматывали на себя километры, в лесах кое-где ещё лежал снег, деревья встречали и провожали, не успевая даже помахать на прощание, и Амалия постепенно успокоилась.

Позади оставался неверный муж, сплетни и пересуды родственников, укоры родителей, холод и пустота. Что ждало её впереди? Пробуждение от долгой спячки: новый город, новая работа, новая жизнь и весна.


***

Места для манёвра было не очень много, а времени и того меньше. Амалия пыталась аккуратно выехать со стоянки, но тут водитель передней машины резко сдал назад. Звук был противный – трескучий и протестующий.

- Мне через полчаса надо быть на работе. Это очень важно! – Амалия вылезла из машины и с сожалением рассматривала разбитую фару. Не хватало ещё опоздать в первый рабочий день.

- Как ни странно, но я… – водитель почему-то изучал Амалию, а не ударенную машину и будто раздумывал, что же ему ответить. – Я тоже спешу. Давайте обменяемся телефонами и спокойно разберёмся во всём позже.

- Ну конечно…

Амалия укоризненно посмотрела на виновника аварии: одет прилично – дорогой костюм, стильная обувь, запонки золотые. Только стрижка никуда не годилась. Волосы сильно отросли и закручивались на концах. Было в этом что-то такое знакомое, чуть ли не родное. Мысли вертелись, но ничего определённого в голову не приходило.

Мужчина выжидательно смотрел на Амалию карими, чуть раскосыми глазами.

- Не переживайте, всё будет хорошо, – улыбнулся он. – Я не аферист.

- Давайте номер, – Амалия вспомнила добрые пожелания бабушки Аты и совершенно неожиданно согласилась.

Визитку, которую ей дал мужчина, всю дорогу она так и держала в руке. И только в парикмахерской всё-таки решила позвонить.

Они почти одновременно сказали по телефону: «Да!» – посмотрели друг на друга и рассмеялись. Амалия стояла перед рабочим креслом, в котором удобно устроился недавний виновник аварии.

- Вы меня так быстро нашли… Ехали следом?

- И в мыслях не было. Мне кажется, это вы за мной следили… – мужчина улыбнулся. – Я здесь к мастеру записан.

- А мне кажется, что я и есть тот мастер, – подмигнула Амалия. – Уж теперь-то я вас точно не отпущу.

- Виноват, тётенька! – мужчина шутливо поднял руки вверх. – Максим Ёсика́ва признаёт свою ошибку и обещает всё исправить!

- Как вы сказали?!

- Мак-сим Ё-си-ка́-ва, – по слогам повторил тот. – Знаете, такая старинная японская фамилия. В переводе «счастливая река». Мой прадед из Японии. Это что-то меняет?

- Ровным счётом ничего. Кроме того, что меня зовут Амалия Е́сикава.

- Как это? – Максим удивлённо поднял брови.

- Вот так. Не с рождения, конечно, но документы я недавно поменяла.

- Зато не придётся менять ещё раз, – усмехнулся Максим.

- Зачем? – до Амалии никак не мог дойти смысл сказанного.

- Ну… всегда хотел иметь личного парикмахера. А вы меня не вспомнили…

Амалия посмотрела на своего первого столичного клиента в зеркало и пожала плечами. Перед стрижкой она пропустила мягкие шелковистые волосы между пальцами и неожиданно вздрогнула.

- А волосы вы по-прежнему стрижёте, когда придётся. Жена не следит?

- Жена? Какая жена? А-а, эта… – Максим махнул рукой, будто отгоняя надоедливую муху. – Она оказалась самовлюблённой меркантильной особой. Мы разошлись, не прожив и пяти лет.

- Жаль…

- Жаль, что раньше этого не разглядел. Однако, прочь сантименты – давайте приступим. Я ведь действительно могу на совещание в мэрию опоздать.

- С удовольствием, – улыбнулась Амалия, и её руки приготовились сотворить новое чудо.


***

Весна в этом году запоздала, и окончательно вступила в свои права лишь к маю. В парке витала туманная дымка – снимали рекламный ролик для фирмы «Chaos», выпускающей спортивные аксессуары для холодного времени года. Это было необычно: повсюду цвели вишни, нарциссы и тюльпаны дружно распускались на клумбах, в кустах сирени спорили о чём-то воробьи, но у режиссёра было своё ви́дение.

Возле кафе за столиком, выставленным по случаю хорошей погоды на тротуар, сидели три седовласые дамы. Время от времени они поглядывали через дорогу на широкие окна парикмахерской.

- Ну, что, сестричка Ата, расскажешь наконец-то своей подопечной о её способностях?

- Пока ещё нет. Подожду пока сама поймёт окончательно, тогда и поговорим. Нечего было тебе, Лаха, голубя на весы сажать – слишком уж добрая она у нас получилась.

- А у меня как вышло, так и вышло, – фыркнула Кло. – Нитки оказались запутанные.

- А как лихо она себе судьбу подрезала? Да и мужа настригла. Жаль, что не поняла сразу, что именно его хочет, – вздохнула Ата. – Нет, сестрицы, такая точно не пропадёт, хотя и добрая. Одна моя клиентка до сих пор бухгалтером где-то на заводе трудится – не сгинула после её стрижки.

- Какой здесь всё-таки мерзкий кофе, – поморщилась Лаха. – Вот тебе и столица.

- Будем стричь? – вопросительно посмотрела на сестёр Ата.

- Непременно! – рассмеялись они в ответ.

- Мойры – ваша сцена, – позвали со стороны парка.

Три седовласые дамы, одетые в просторные серебристые балахоны и сандалии с переплетёнными высоко ремешками, дружно поднялись и пошли на съёмочную площадку.


________________________________
В древнегреческой мифологии Мойры – это богини судьбы. Они были дочерями Никты – богини ночи, которая родилась от Хаоса и Мглы.

Согласно Гомеру, мойрами, прядущими нить человеческой судьбы, были три сестры: Лахесис («дающая жребий» ещё до рождения человека), Клото («прядущая» нить человеческой жизни) и Атропос («неотвратимая», неуклонно приближающая будущее). Представлялись они в образе суровых старух: Лахесис с меркой или весами, Клото с веретеном в руке, Атропос с книгой жизни и ножницами – разрыв нити означал смерть.