Сказки и другие истории, раскзанные Иа и его друзьями между глотками темного пива темной январской ночью Опции

[Гость_Ia-Ia_*]

Глава первая


В наш просвещёный век мало кто уже путешествует на [лошадях. Ни подрессоренные кареты, ни земские дрожки, ни тряские крестьянские арбы не вызывают восторга у изнеженного плодами науки обывателя. И поэтому, посоветовавшись с нашим семейным доктором, я решила отправиться в путешествие в Святые горы на корабле.
Ранее мне неоднократно приходилось плыть по матушке-Волге на шикарном пароходе, доверху наполненном чистой публикой, вышколенными матросами и сытыми ливрейными лакеями, улавливающими флюиды любого желания пассажира, и потому услужливо подплывающими воздушной походкой с вечным "чегоизволитес" и серебряным подносом с серебряной чаркой, наполненной ледяной водкой.
Приятные сии воспоминания утвердили меня в решении непременно отправиться в путешествие именно речным путём. Но привычка к осторожности и немалое знание подводных камней, подстерегающих российского путешественника в его тернистом пути, сподвигли меня на просьбу к моему доктору найти знатока, совершавшего подобное путешествие не по раздольной купеческой Волге, а по малохоженному и совсем ещё недавно такому дикому Дону.
Доктор мой, хоть из латинян и по слухам в молодости испытавший множество невзгод и опасных приключений, вплоть до службы на пиратском бриге, был человеком честным и предприимчивым.
Мешая в речи русские, немецкие и бог весть какого языка слова, он рассказал, что в Калаче, где мы остановились на короткий отдых и в ожидании поступления денег от моего управляющего, проживает бывший его соратник по пиратским приключениям, немец, но человек приличный. Хотя и не без странностей.
Так тому и быть. Послушаем немца. Хоть и врут они о жизни своей в России складно, но питаю себя надеждой, что односуму своему (по-ихнему буршу) врать сильно не станет.
Проживавший в пансионе майорской вдовы Кагальницкой немец явился по первому зову, долго обнимал да ощупывал моего доктора, потом передо мной раскланялся, как-то мелко засучил ногами и представился запросто Евгеном. Мол, у них в Саксонии отеческое имя не поминают, а фамилия его в Европе настолько известна, что лучше мне её не слышать, ибо упоминание о знакомстве с ним способно навлечь на меня неисчислимые беды.
Выпив подряд два лафитника анисовой и с аппетитом закусив простыми дарами гостиничного трактира, отдав должное и жареному гусю, и нежнейшему с прослойками салу, и гордости местных садоводов - ранним огурчикам, не говоря уже об икре, осетрине, пирогах с вязигой и дрожащем от предвкушения студне из осетровых голов, доктор Евген почувствовал готовность к нашему просвещению.
Выслушав наши жадные и полные любопытства вопросы, он сыто рыгнул, что у немцев является признаком благовоспитанности, перекинул обтянутые штанами со штрипками ноги друг за друга и приступил к повествованию, исполненному ужасных подробностей.
Начал он с того, что приличные пароходы по Дону не ходят. Бывое на Дону пароходное товарищество "Фрост, сын и компания" разорилось два года тому, и теперь подряд на доставку пассажиров выкупил капитан когда-то пиратского брига, на котором он, доктор Евген, учил азам и задам медицины моего доктора, почтенного Пруденса.
Доктор мой на слова сии напыжился, побурел и стал щупать себе правое бедро, то ли при воспоминаниях о годах учёбы, то ли в поисках холодного оружия. Я успокаивающе коснулась его руки и попросила доктора Евгена продолжать.
Тот, опрокинув прямо в гордо чарку аквавиты, выставленной моим доктором в память о пиратском прошлом, продолжил свой рассказ, повествующий о том, что бриг, не приспособленный к перевозке пассажиров, представляет собой ужасное зрелище. Всюду грязь, духота, крысы. Матросы и лакеи оборваны и голодны.
Бриг, не рождённый для плавания по речным водам, часто садится на мели.
И тогда капитан грубым голосом, исполненным ярости берсерка, приказывает пассажирам первого и второго классов сойти на берег, где те должны дожидаться возвращения брига на фарватер, сидя на чахлой травке и вкушая, чтобы скоротать время, что Бог послал, то есть довольно-таки чёрствые пироги и местную водку из виноградных выжимок.
Пассажирам же третьего класса приказывалось прыгать в воду и выталкивать корабль с мели, что иногда занимало несколько томительных часов.
Потом же, по возвращении на палубу, им подносили по чарке водки с неизменными вечными пирогами и отправляли в трюм до следующей мели.
Ежели же кто-то из третьего класса осмеливался перечить, то боцман, звероподобный детина, гнал такого в воду ужасной плёткой, купленной им у местных ногайцев. Вопли несчастного развлекали пирата, напоминая о годах юности и битв...
Таким образом, два дня путешествия из Калача в Ростов превращались в пять-шесть бесконечных, исполненных скуки и неудовольствия дней.
Потому Евген настоятельно рекомендовал на бриг не являться, а отправиться в Святые Горы поездом, по железной (совсем ещё недавно - чугунной) дороге, акционером коей он является и высокое качество обслуживания он гарантирует всей своей честью (тут доктор мой Пруденс неясно замычал) и своим авторитетом калачеевского доктора (на этом месте Пруденс, дабы не умереть от удушья, налил в чарки аквавиты и воскликнул "Прозт", по привычке глотая гласную).

[Гость_Ia-Ia_*]

...продолжение записи без номера...

...и мне не плохо бы - едва успел подумать я, как повозка, оказавшаяся на самом дел прозаической крестьнской арбой, остановилась и нас с Чтецом бесцеремонно вытрусили из ящика, с которым я почти сроднился. Как я и предполагал, мы оказались в компании пресловутых цыган, про себя я их начал называть Болек и Лёлик, Болек значит более блондинистый, а Лёлек более носатый, и урядника Джеймса.
Попинав нас немного ногами, наверно чтобы восстановить кровоообращение, цыгане нам дали попить и отвели в сторону оправиться.

....Довольно смешно смотреть как уроженец большого города мечется по степи в попытках найти стену которую можно окропить. Бедный Чтец, рефлексы не позволяли ему раслабить сами знаете какой канал, да еще и в присутствии свидетелей, что казалось бы странно, так как видел я это изобретение цивилизации - общественные туалеты однажды побывав в губернском Житомире в самый разгар морозов... В отличие от меня, почти селянской дытыны, которой стоило толко учесть направление ветра.
В конце концов поржав цыгане разрешили Чтецу окропить колесо арбы...
Засадив нас вновь в ящик, чтобы не путались под ногами, и бросив по пол черствой лепешки, похитители растелили скатерку и принялись трапезничать. С волнением я наблюдал за их действиями через дырку от удачно выпавшего сучка.
"Йес!" - чуть не завопил я и начал шептать שמע ישראל увидав, что они полезли в мой ящик и достали пару бутылок джина...


...окончание продолжения записи без номера. Вобщем последняя запись...

..."?" - замычал Чтец, пытаясь проглотить плохо пережеванную лепешку.
Шепотом я обьяснил, что в каждую третью бутылку джина я зарядил лошадиной дозой снотворного порошка, чтобы боцман не вскакивал со сна по своей боцманской привычке каждую склянку и не шел проверять вахтенных. Ну и шел бы проверять, но каждый раз вскакивая, он бился головой в мой гамак и будил меня, так и не дав ни разу досмотреть сон, в котором Мария Борисовна делала мне расслабляющий массаж. Всякий раз сон обрывался в тот момент, когда она волшебным движением руки срывала полотенце с моих чресел... Вот и вынужден был я пойти на крайние меры...
Теперь надеюсь это спасет нас.
Уже вдвоем мы припали к щелям и дыркам в досках наблюдая и ожидая.
Вот одна пустая бутылка улетела в степь... Вот вторая... Вот достали третью... А сон их не брал.
"А как же статистика?" - недоуменно спросил я.
"Бог в кости не играет." - мудро ответил мне Чтец.
Я заволновался, как бы похитители не обнаружили череп, когда степь вздрогнула, затем была вспышка, налетевший порав ветра закачал нашу жалобно заскрипевшую арбу и сорвал с есаула фуражку растрепав молоцеватый чуб. Есаул подобрал фуражку и сказал:
- Все, опоздали. Они ушли. Пора и нам за ними.
Берите ножики, готовьте барашков. - и начал сабелькой рисовать на земле пентаграмму.
Цыгане послушно вскочили и направились к нашему ящику.
Я почуствовал себя нехорошо и обернувшись к Чтецу матюкнулся первый раз в жизни:
- Кажется мы приплыли. Нам пиздец.
На удивление спокойным голосом мой товарищ по несчастью ответил:
- Не сцы, прорвемся. Ты где хотел бы оказаться?
Я не задумывался:
- Там же где и Мария Борисовна.
- Значит так тому и бывать. Тем более она недорассказала свою историю. Закрывай глаза.
Что я послушно и сделал... Если бы я знал что будет дальше, лучше бы дал зарезать....