Агент санитарной службы Опции

[mechanik]

Это первая глава, не бейте сильно

Двигатель умер, чуть-чуть не дотянув взятую напрокат колымагу до вершины холма. За стеклом было темно и сыро, потому что стояла ночь, и накрапывал дождик. В желтеющем свете фар мерцали лужи, покачивала ветвями чахлая березка и вылезать из машины страшно не хотелось. «Потому что осень, - думал я, нашаривая на соседнем сидении шляпу, - потому что, приличное место «Красным логом» не назовут, потому что давно пора менять работу».
Через пять минут я целеустремленно шагал по бетонке, светил по сторонам фонариком, старательно обходил лужи и прикидывал, что пансионат «Красный лог» вот-вот должен уже показаться. Удобный, безо всяких глупых колесиков, чемодан почти не обременял, и я мысленно хвалил себя за умение не брать в дорогу лишнего. Дождик все еще накрапывал.
Через двадцать минут дождь припустил сильнее, и я начал сомневаться, что иду в нужном направлении, что в чемодане точно ничего лишнего, что «Красный лог» существует в природе. Фонарик умер.
Еще через пятнадцать минут лило как из ведра, проклятый чемодан весил не меньше центнера, но я уже открывал стеклянную дверь пансионата.
- Добрый вечер! – строго одетый человек с роскошными усами и огромным черным зонтом учтиво посторонился, пропуская меня, и исчез в ночи, прежде чем я нашелся с ответом.
Освещенный единственной тусклой люстрой, широкий и пустынный, как заброшенная взлетная полоса, гостиничный холл наводил на мысли о бренности сущего. Я, собственно, не возражал, но сейчас меня интересовали три вещи: вешалка, горячий душ и сухая постель. Вешалки не было - таких излишеств здесь не держали. Зато, рядом со входом желтел старый эмалированный таз. Я уронил на пол теоретически непромокаемый чемодан, бросил в таз куртку и бесформенную тряпку, которая раньше называлась шляпой, тяжело вздохнул и направился к возвышавшейся на другом конце холла стойке дежурного администратора.
Люстра оказалась единственным украшением интерьера, если не считать большой черно-белой фотографии Альбера с траурной ленточкой через угол. Сия фотография чинно стояла на узком столике посреди холла за графином с темно-красными гвоздиками. Я давно знал Альбера и могу смело утверждать, что фотография явно льстила оригиналу. Больше решительно ничего достойного внимания. По большим – почти до пола – окнам глухо барабанил дождь. Где-то жужжала одинокая муха. Обереги безмятежно молчали.
Сочась влагой, как сбежавшая из пруда кикимора, мое тело брело по огромному, безлюдному холлу. В ботинках хлюпало и попискивало, брюки издавали странные лязгающие звуки, а сам я пытался думать о приятном: «Завтра же прикрою эту лавочку к чертовой матери. Пересплю и прикрою именно к его маме».
По мере приближения к местному «ресепшену», стал слышен и постепенно обрел членораздельность тихий, убедительный мужской голос. По-видимому, где-то там за стойкой врач увещевал пребывающего в истерике пациента, а судя по тому, что слышался только врач, у пациента во рту имелся кляп.
«Всегда мыслите позитивно» - одна из девяти категорических директив моего руководства.
За стойкой ни доктора, ни пациента с кляпом не оказалось. В кресле модельного ряда «Офисный планктон» расположился довольно молодой темноволосый субъект. Двумя руками он держал телефонную трубку, но не около уха, а прямо перед собой, как микрофон.
- Разумеется, - ровным голосом вещал он, - мы сразу вызвали… вызвали скорую помощь… разумеется бригада скорой… скорой помощи… вполне квалифицирована.
Его собеседник, по-видимому, был не в себе: из телефонной трубки доносились приглушенные крики, поток проклятий перемежался жалобными вопросами. Темноволосый вставлял реплики в промежутки тишины с ювелирной точностью и хладнокровием.
«Тут либо обширный опыт работы с буйно-помешанными, либо врожденный талант, - размышлял я, глядя на безупречный пробор, расположившегося в кресле человека. – В любом случае, субъект достоин особого внимания. Что же, пора начать рекогносцировку».
- Извините, - в моем голосе не было и намека на извинения, - Вы администратор?
Темноволосый покивал и, не выпуская трубки, вытащил откуда-то снизу блеснувшую медью табличку с выгравированной надписью «Дежурный администратор».
- Этого я не знаю, - все так же размеренно продолжал он. – Думаю… думаю, за разъяснениями… Вам следует обратиться в полицию. Да, я Вас хорошо слышу.
Тут он точно не врал – теперь и мне было прекрасно слышно его собеседника.
- Простите великодушно, - с вежливой улыбкой я перегнулся через стойку и выхватил трубку.
- А ну, заткнись!! – заорал я в телефон. – В тюрьму захотел?! Специально работу срываешь?! Объяснять потом будешь! Не отходи от аппарата, сейчас тебе позвонят.
- Ну вот, - я протянул пикающую короткими гудками трубку, - он сам закончил разговор.
- Да – да, я слышу, - Молодой человек поставил телефон заряжаться и, наконец, взглянул на меня невозмутимо голубыми глазами. – Вы что-то хотели?
- Разумеется, - что ж, пора было намекнуть юноше, кто есть кто. - Во-первых, я хотел бы знать, с кем имею честь! Во-вторых…
- Минуточку, - он выудил из ящика полоску бумаги и начал аккуратно вставлять ее в специальный кармашек на медном Дежурном администраторе. «Админ Ерофеевич Баклаковский» - прочел я и мысленно восхитился. Похоже, родители предвидели его судьбу еще в процессе изготовления.
- Во-вторых, - неумолимо продолжал я, - необходимо…
- Это, ка-ак же-е?!!
Женщина кричала из-за моей спины, а вот это уже никуда не годилось. Я утратил контроль обстановки. Я не заметил ее появления….
- Опять помойка, да?! Ноги, значит, не вытираем?!!
- У Вас есть курортная карта? – молодой человек завершил процесс вставления бумажки и смотрел на меня с доброжелательностью мраморной кариатиды.
- Минуту, - я всем телом развернулся на вопящую бабу и сразу увидел ее слабое место. Пятая чакра просто умоляла, чтоб по ней кто-нибудь врезал...
- Наталья Игнатьевна, - Голос администратора лишь чуть повысился, но тетка сразу перестала орать, - Где товарищ Калинин?
- Да где же ему быть? Здеся он.
Из-за ее спины показался невзрачный человек, с печатью виноватости на челе и готовностью услужить во всем остальном теле.
- Пожалуйста, принесите сюда вещи нашего гостя, - распорядился Админ.
Что поразительно – обереги молчали. Я, в общем, не новичок в своем деле и могу отличить, вампира от малярийного комара или, например, смекнуть, что пора вызывать подкрепление. Ну, допустим подкрепления пока ни к чему, но чего обереги-то молчат?
- Так, у Вас есть курортная карта?
- Нету, - Я еще раз взглянул на тетку. Та остервенело орудовала шваброй у дверей. Никакой даже косвенной угрозы оттуда не исходило. Допустим. А что - товарищ Калинин?
- Хотите оформить карту?
Пришлось снова поворачиваться к Админу. Подо мной натекла уже порядочная лужа. Будь ботинки посуше, я бы ни за что в ней не остался, да и так противно.
- Не уверен. Я здесь в командировке дня на два – три, как получится. У вас ведь можно остановиться?
- Да, в этом смысле Вам повезло. Только сегодня после ремонта мы ввели в эксплуатацию третий этаж. Любой из двенадцати номеров в Вашем распоряжении. Безусловно, они различаются по цене и комфорту.
- Очень хорошо. Комфорт меня интересует, цена – нет.
Из-за спины Админа послышалось негромкое металлическое шелестение, и один из моих оберегов ощутимо дернулся. Шелестели настенные часы. На первый взгляд обычные старо-канцелярские советские часы в большом деревянном футляре с толстым маятником внизу. Но, бдительность – это наше все. В таких артефактах встречаются разные начинки, в том числе быстродействующие. Как-то раз пришлось удирать, причем самым недостойным образом, от хозяйственного проклятия, которое жило в старом измельчителе бумаг. Тут главное – вовремя среагировать.
Пошелестев, часы скромно тренькнули. Стрелки на циферблате показали без четверти полночь. Ничего не произошло.
- Ваш паспорт, пожалуйста.
Я не глядя, протянул Админу паспорт. Часы тихонько тикали, ничего оттуда не потекло, не вылетело. Похоже, оберег сработал на эхо. Как это по-научному? А, да – «наведенный пост-эффект». Ну, в этом пансионате есть чего наводить, такой фон – мурашки по коже. Хотя, чисто внешне все более-менее прилично.
Деликатно звякнув эмалированным тазом о кафель, товарищ Калинин разогнулся, неуверенно взглянул на Админа и, не дождавшись реакции, отправился за чемоданом. Да, надо признать, персонал здесь дисциплинированный, однако есть проблемы с сообразительностью - воду из таза можно было бы и слить.
Пока Админ трудолюбиво заполнял формуляр, я осмотрелся. Холл, как весь остальной пансионат, наверняка был спроектирован и построен специально для отдыха неизбалованных советских трудящихся: простенько и не сказать, чтобы со вкусом, зато без новомодных выкрутас и претензий на высокий стиль.
Между прочим, в широком простенке между уходящей вверх лестницей и стойкой администратора пряталось внушительное произведение искусства - большое мозаичное панно, где на фоне бескрайних полей, две женщины с неестественно толстыми ногами, запрокинув головы, смотрели на пролетающий в ярко-синюшнем небе аэроплан. Некоторую живость самолетику придавало упорное жужжание ночной мухи. Панно, как панно, мне таких много пришлось осматривать – жуткий депресняк под маской бодрого реализма. Альберу такие штуки всегда нравились.
Я покосился на таз, в котором плавали куртка и шляпа. Надо будет как-то их высушить за ночь. Возможно, тут есть своя прачечная и, например, сушильный агрегат. Вряд ли, конечно.
Админ заканчивал заполнение формуляра, когда по лестнице спустилась рыжеволосая красотка и молча пошла в сторону выхода. Ни зонта, ни плаща при ней я не заметил, похоже ливень на улице ее не интересовал.
- Уже? – в голосе Админа я уловил нотки тревоги.
- Ага, - женщина все-таки притормозила у дверей и принялась что-то искать в карманах.
- И в Шестом номере прибралась?
- А как же.
- На Третьем этаже надо было подоконники протереть.
- Не. Там свет погас, - женщина выудила из кармана что-то вроде целлофановой косынки, накинула на голову и исчезла в ночи.
Стервозная баба со шваброй, она же Наталья Игнатьевна, медленно выпрямилась. Товарищ Калинин, спешивший с моим чемоданом, перестал спешить. На секунду мне показалось, что дождь больше не стучит в окна, канцелярские часы перестали тикать, а муха сдохла. Админ, склонив голову, задумчиво разглядывал только что заполненный формуляр.
- А что? – в гулкой тишине осведомился я. - Электрика нельзя позвать?
- Можно, - пожал плечами Администратор, - только он, все равно, не придет.
- Пьющий?
- Не пьющий, но суеверный, - Админ небрежно бросил формуляр на стол. – Значит, сейчас ничем не могу Вам помочь. Мест нет.
- То есть как? – Я с новой силой ощутил, воду в ботинках. – Мне много не надо: душ погорячее, сухую кровать и все.
- Увы. Третий этаж, как Вы слышали, не в доступе, а на Втором – практически все занято.
- Почему, не в доступе? Я сейчас и без света обойдусь. А завтра ваш электрик все починит.
- Увы, - с нажимом повторил Админ, - Третий этаж закрыт. Электрик туда и днем не пойдет. На то у него веские, хотя и нематериальные причины.
- И что? Совсем ни одного свободного места? – пришла пора намекнуть кто здесь главнее. – Значит, так. Я работаю в Санитарной службе и мне не хотелось бы с самого начала предвзято относиться к состоянию Вашего заведения…
- А я так и думал: беда не приходит одна.
- Что такое?
- А до Вас сегодня уже пожарный инспектор приходил. Правда, он умер.
- Черт побери!
- Вот именно. А что касается свободных номеров, то да: есть один, в конце коридора, но я категорически его не рекомендую - воняет.
- Сильно?
- В общем, уже не очень. Видите ли, там сдохла кошка. Она и пахнет.
- ??
- Что Вы так смотрите?
- Убрать не пробовали?
- Вот как раз, старый хозяин хотел убрать, - Админ кивнул в сторону траурной фотографии. - Вошел туда, да и сам помер. А народ тут сплошь суеверный, больше в тот номер никто ни ногой.
- Стало быть, там не одна только кошка лежит и пахнет?
- Вы насчет хозяина? Так с ним все в порядке – похоронили как надо, по Первому разряду. Он-то прямо в дверях упал, вот и вытащили. Повезло в этом смысле. Но, вообще, ситуация напряженная, - в голосе Админа послышалась некоторая меланхолия. – Видите ли, последнее время у нас наблюдается повышенный уровень смертности, как между гостей, так и среди обслуживающего персонала. К нам милиция, то есть, извините, полиция хорошо ездит: сразу как вызываем, приезжают, и потерь у них нет, а прокурорские – ни ногой, потому что их тут трое полегло.
- Отчего?
- А от разных причин: один морковкой в буфете подавился, так и не откачали, другой с инфарктом до больницы не доехал, третий – застрелился.
- Вот так просто застрелился?
- Да. Я, можно сказать, сам видел. Он тут передо мной стоял, точь в точь как Вы, а кто-то ему позвонил. Переменился он в лице, положил аккуратно телефон мне на стойку и ушел в туалет. А потом хлопок, не сказал бы, что громкий, и все. Одним прокурором меньше стало.
- Ничего себе!
- Вот именно. И с медиками тоже проблема: приезжают, конечно, но приходиться ждать пока бригаду соберут. К нам, видите ли, только мужского пола доктора ездят. Все девушки отъездились. Вы не думайте, с ними ничего плохого не случилось, хотя кому как, конечно. В общем, забеременели они. Все.
- Что, прямо здесь и забеременели? – Я внутренне подобрался: дело поворачивалось в совершенно нехорошую сторону.
- Здесь или не здесь я не знаю. Не присутствовал. Но факт, что все. У них там фельдшер работала, Зинаида. К ней ни один мужчина по своей воле ближе трех метров не подходил. Лет сорока пяти, сурового нрава, грузная такая женщина – килограмм под сто двадцать и не сказать, что на лицо привлекательная. А тоже, раз приехала к нам по вызову и через положенное количество недель – в декрет. В общем, у кого проблемы с этим делом были – все у нас отметились, теперь счастливы, а молодые незамужние – ни ногой.
- Удивительно, что вас до сих пор не закрыли.
- А пыталось районное начальство, но все как-то не успевало – то, снимут со скандалом, то, ЧП крупное случится. А тут и вовсе, наш район упразднить решили, укрупнить, то есть, путем слияния с соседним. Ну что, все еще хотите заселиться?
- Да!
- В таком случае, могу предложить такой вариант: на одну ночь можете разместиться в Шестом номере, но завтра до двенадцати надо будет освободить. Устраивает?
- Вполне, но…, - я заметил странный огонек во взгляде Админа, - но, там все нормально? Не воняет? Труп под кроватью не прячется? Вода в кранах есть?
- Вода есть и ничем таким не пахнет. Вы же слышали: там только что убирались…
- Но?
- Но, завтра до двенадцати он должен быть свободен. Видите ли, - после некоторой паузы продолжил он, - этот номер забронирован и уже давно. Пока бронью никто не пользовался, и мы иногда заселяем туда, но только до расчетного часа, хотя…
Админ умолк и принялся внимательно разглядывать мой формуляр.
- Хотя, что?
- Решительно не советую. Я сам не суеверный человек, но имеется статистика: за последний месяц еще никто до расчетного часа не дожил.
- Ага. И там, значит, помирают?
- Да, нет же, не там. Вот сегодня, например, пожарный инспектор. Уверенный такой, я бы сказал, резкий человек заселился в Шестой и тут же приступил наше противопожарное состояние осматривать. Так вот, полез он на чердак и нашел сразу ящик огнетушителей. Я согласен, не на месте они хранились, ну, составил бы акт или чего там полагается. Короче говоря, поволок он ящик, оступился на лестнице и этими же огнетушителями накрылся. Вот, Вы слышали, его начальник только что звонил.
- Давайте ключи.
- Пожалуйста. – Он протянул мне ключ, но в последний момент чуть отвел руку. – Еще, хотел Вас предупредить, если надумаете в наш бар пойти. Там одна девушка сейчас сидит. Вы с ней не связывайтесь. Если заговорит, так не отвечайте. Начнет приставать – громко зовите администрацию, то есть меня.
- Проститутка?
- Хуже! Видите ли, ей еще не исполнилось шестнадцати, а выглядит на все двадцать пять и одевается соответственно.
- Кошмар.
- Вот именно. А потом визг, крики, наряд милиции, растление малолетней, суд, тюрьма.
- А чего это у Вас несовершеннолетняя в пансионате одна проживает?!
- Почему одна? У нее старший брат есть, как раз в милиции работает. Он если не на смене, у нас всегда ночует.
- Угу.
- Да. Извините, хотел вот еще о чем предупредить: там по соседству от Вас, в Седьмом номере, пенсионер живет.
- Вурдалак?
- Нет, конечно, но со странностями. Видите ли, это очень пожилой человек, чрезвычайно щуплый на вид, но в прекрасной физической форме и с твердыми политическими взглядами. Всех наших гостей он склонен считать демократами, либералами и, соответственно, Пятой колонной иностранной разведки. Если встретитесь с ним в коридоре, пожалуйста, не вступайте в полемику.
- Постараюсь.
- Да, постарайтесь, пожалуйста. Он, как правило, тихий, но под настроение вдруг начинает выкрикивать патриотические лозунги, легко переходит на личности и, кроме того, у него палка есть для ходьбы. Так он ее сразу в ход и пускает. Драка, наряд милиции, хулиганство с отягчающими, суд, тюрьма.
- Что, обязательно такая последовательность?
- Не обязательно. Иногда: драка, травмы, скорая, приемный покой, реанимация, морг, кладбище.
- А дедушка почему не в тюрьме?
- По двум причинам. Во-первых, он сам - очень заслуженный ветеран, а его любящий племянник - начальник городского отдела ФСБ, а во-вторых, в следствии этого, в тех случаях когда летальный исход, не случается свидетелей.
- Маньяки с топорами у вас по коридорам бегают?
- Нет, такого пока не замечалось.
- Давайте ключ!
- Пожалуйста! Товарищ Калинин! Помогите нашему гостю отнести вещи.
- А Вы не могли бы сказать товарищу Калинину, чтоб слил куда-нибудь воду из этого чертового таза? Я же не собираюсь стирать в нем куртку! И, кстати, тут есть прачечная? Надо бы это все высушить.
- Хм-м, - перегнувшись через стойку, Админ некоторое время созерцал обстановку у меня под ногами, - да разумеется. А Вы не могли бы разуться?
- Это еще зачем?
- В Ваших ботинках, по-видимому, чрезвычайно много воды. Мы с Натальей Игнатьевной были бы признательны, однако боюсь не встретить с Вашей стороны понимания.
- Правильно боитесь.
- Что ж, это Ваше право. Что касается прачечной, то сейчас она, по ночному времени, закрыта, но утром, милости просим. Товарищ Калинин, не надо носить одежду нашего гостя в тазу. Несите отдельно и постарайтесь, чтобы с нее не капало, а таз оставьте здесь.
Прежде чем я успел ахнуть, товарищ Калинин одним богатырским усилием скрутил куртку вместе со шляпой, и вода хлынула в таз. Потом, радостно покивав мне, он закинул получившийся жгут на плечо и, подхватив чемодан, направился вверх по лестнице.
Меня часто упрекают за резкость и неделикатность в общении с людьми. Совершенно напрасно. Вот, например, товарищ Калинин остался жив.