Агент санитарной службы Опции

[mechanik]

Ну, надо же, а мне самому вторая часть - не очень. Я уж ее стриг -стриг...

Блин, когда я научусь тут с цитатами работать!

[NatashaKasher]

Я уж ее стриг -стриг...

Ну вот, наверно поэтому она и похорошела.

Блин, когда я научусь тут с цитатами работать!

Выделяете текст, который хотите процитировать и нажимаете слева под аватаркой "Цитата" (между "Вставить ник" и "Из:").

[mechanik]

Тренируюсь:

Цитата(mechanik @ 1.4.2016, 22:21) *
Я уж ее стриг -стриг...

Ну вот, наверно поэтому она и похорошела.

Не. Я ее потом стриг.

[Эээх]

Блин, когда я научусь тут с цитатами работать!

FAQ читайте. В разделе "помощь" тоже это есть.

На словах - выделяете цитируемый текст и жмете кнопку "цитата" под ником того, кого вы собираетесь процитировать. Цитируемый текст появится в форме быстрого ответа внизу страницы. Так можно делать много раз с одним сообщением, отвечая хоть на каждое слово, а так же в одном своем сообщении отвечать нескольким собеседникам.

[NatashaKasher]

Шестой номер выглядел прилично.

Бар выглядел уютно.

Хорошо бы разнообразить первые предложения глав.

Одна красовалась на столе, другая – под столом и обе тяготели к Стаканову.

Вот хоть убейте - трижды прочла и не поняла о ком или о чём речь. Вначале решила, что это бутылки водки, одна на столе, другая под столом, и обе тяготеют к Стаканову. Потом решила, что опять обереги какие-то. Короче с "деталями" связала только добравшись до конца абзаца, и в любом случает "тяготеть" тут не подходит, я считаю.

зато на верхней – частокол черных зубов.

Глагол можно упустить только в настоящем времени, а предложение у вас - в прошедшем. Так что придётся вам тут глагол измыслить.
Но сама сцена - супер!

[Riki Torson]

Читаю, нравится . В голову лезут то "Гадкие лебеди" Стругацких - атмосфера и диалоги в баре этому способствуют, то "1408" Стивена Кинга, как зло , заключенное в номере отеля. Но это так, поверхностные ассоциации, а читать дальше хочется.

[mechanik]

Хорошо бы разнообразить первые предложения глав.

Да уж!

[mechanik]

Вот хоть убейте - трижды прочла и не поняла о ком или о чём речь. Вначале решила, что это бутылки водки, одна на столе, другая под столом, и обе тяготеют к Стаканову. Потом решила, что опять обереги какие-то. Короче с "деталями" связала только добравшись до конца абзаца, и в любом случает "тяготеть" тут не подходит, я считаю.

Да. Предложение просто лишнее. Как обычно, много лишних букв.

[mechanik]

Читаю, нравится . В голову лезут то "Гадкие лебеди" Стругацких - атмосфера и диалоги в баре этому способствуют, то "1408" Стивена Кинга, как зло , заключенное в номере отеля. Но это так, поверхностные ассоциации, а читать дальше хочется.

Автор порозовел от смущения. Хмыкнул, пошел в угол нервно курить

[mechanik]

По дороге из бара выяснилось, что Алексей Григорьевич затрудняется переставлять ноги, тяжел и неудобен в переноске, как мешок с гантелями, испытывает тошноту и страдает словесным поносом. Мы с Игорем пыхтели и сквернословили. Товарищ Калинин шел рядом, в нужные моменты подставлял ведро. Стаканов сбивчиво, но упорно излагал скандинавский эпос - Младшую, кажется, Эдду с локализацией на Впередский район.
- Может, за руки – за ноги? – предложил я, когда Стаканов посередине лестницы на второй этаж сделал подножку Игорю, и мы скатились на несколько ступенек вниз.
- Хороший человек, Алексей Григорьевич, - проворчал Игорь, - но скользкий, гад.
- И тогда Локи превратился в карася и спрятался на дне Бяки, и боги не знали где его иска-а-а…
- Да, как его возьмешь, - Игорь отодвинулся, чтобы дать место товарищу Калинину. – Вон, в черепушку вцепился - помрет, не выпустит.
Я хмуро кивнул и тоже подвинулся. Товарищ Калинин действовал с размахом и невозмутимостью экскаватора. Подвешенный за шкирку, Стаканов вяло покачивался над ведром, икал, стонал, но артефакт сжимал, как последнее сокровище. Это начинало раздражать. В добродушные провожатые я записался не из-за габалы - никуда она больше не денется, и не от скуки. Мне надо было подержать Алексея Григорьевича за руку, по возможности без скандала. Точнее, взять его левую ладонь в свою – тоже левую. Это называется «Пожатие санитара» или, по-другому, «Малая рука» - одна из двух процедур, составляющих мою профессию. Ничего страшного, рукопожатие левшей, но есть, что называется, нюансы. Как правило, клиент начинает кричать, вырываться, пытается дотянуться до чего-нибудь колюще-режущего, ведет себя агрессивно или теряет сознание, хотя повторюсь - ничего страшного или болезненного не происходит.
- Подойдите сюда, товарищ Калинин, - распорядился Админ, до этого безучастно наблюдавший за нашим восхождением со своего поста. По-видимому, что-то его обеспокоило.
Товарищ Калинин, подхватил ведро, уронил тихо вякнувшего Стаканова и помчался на зов.
- За касками пошел, - пояснил Игорь.
- Зачем?
- Нетрезвым положено, чтобы травм не было.
- Да-а, весело тут. Ну что, беремся? – я силой засунул руку под прижатый локоть Стаканова. Игорь подхватил его за ноги, и мы быстрым аллюром преодолели остаток лестницы.
- Куда теперь?
- Он в Десятом живет - направо до конца по коридору.
- Стойте, други!
- Донесем.
- Нет!!!
- Ставим, - Игорь аккуратно установил ноги литератора на пол. - Что случилось?
- Тунгусский метеорит!
- Черт.
- Дырка в земле есть, а осколков нет.
- В воздухе взорвался. Все знают, - я не торопясь прихватил левую ладонь Стаканова, но пока еще не совсем так, как надо. – Ну что? Пойдем потихоньку.
- Как же, в воздухе… а дырка откуда?
- Так упал, - я оглянулся на легкое шелестение за спиной и чуть не уронил сомлевшего литератора – уборщица Наталья, стояла посередине лестницы и, с выражением ненависти на лице, готовилась уничтожить следы оставленные Алексеем Григорьевичем. Я опять не заметил ее появления.
- Если упал, значит, не весь взорвался?
- Значит, нет. Давай, Алексей Григорьевич идем уже.
- Упал, а осколков нет?
- Значит, не упал.
- Вот именно! - жарко зашептал Стаканов, норовя прижаться к моему правому уху. – Ничего на землю-то не падало. Все наоборот! Изнутри вылетело, понимаешь, изнутри! А потом уж…
Он умолк, потому что отключился. Я, наконец, сделал «Малую руку».
- Совсем устал, Алексей Григорьевич, - заметил Игорь, - нам проще.
Он осторожно вытащил габалу из ослабевших пальцев Стаканова, взялся поудобнее и мы двинулись дальше. Краем глаза я наблюдал за товарищем Калининым, спешившим вверх по лестнице с тремя касками в обнимку, посматривал то на Игоря, то по сторонам, но главным образом считывал с «Малой руки». Дело это не двухсекундное, но предварительно я уже знал, что Алексей Григорьевич Стаканов пуст и чист, как свежевымытый горшок. Уникум. Такая же редкость в природе, как здоровый пенсионер. Не иначе - иммунитет выдающийся. Тем хуже для меня – Игоря просто так за руку не подержишь.
До Десятого номера все добрались благополучно. Мы с Игорем принесли литератора, товарищ Калинин – каски. Ну, что же, нулевой результат – тоже результат. Я отпустил «Малую руку», Стаканов пришел в себя и немедленно заскулил.
- Ох, гадость какая… мерзость… дерьмо жидкое, - он выхватил у Игоря габалу и крепко прижал к груди. – Не дам! Оставь.
- Пить меньше надо.
- Уйди! - это Стаканов рявкнул уже товарищу Калинину, когда тот робко, но настойчиво начал пристраивать каску на его лысину, - уйди, говорю, упырь! Не дамся…
- Ключ-то где? – Игорь одной рукой заботливо придерживал нетвердого в ногах литератора, другой шарил по его карманам. – Опять потерял?
Товарищ Калинин, с тем же виноватым выражением на челе, ловко накинул каску на Игоря. Я отступил немного в сторону, чтобы не мешать, а заодно оглядеться. Меня не оставляло ощущение чьего-то незримого внимания. Кто-то рядом нехорошо интересовался лично мной.
- Отдать должное - они стараются, - усмехнулся Игорь, поправляя громоздкий головной убор, - в два слоя ковры везде постелили, чтоб тише было. Наталья Игнатьевна, опять же, раньше орала, как ненормальная, по любому пустяку, а теперь и не слышно вовсе.
Стаканов тем временем нашарил ключ в собственном нагрудном кармане, довольно запыхтел, принялся ковырять замочную скважину. Товарищ Калинин перехватил мой взгляд и, видимо, решил не соваться со своими касками. В принципе, у меня имелся при себе шокер, способный вырубить и его, и Игоря. Если действовать достаточно быстро, можно попробовать уложить обоих, а потом не торопясь устроить им Пожатие санитара, а надо – так и Полную руку. Поразмышляв, я решил не суетиться. Оба – крепкие ребята. Игорь – точно аномалец, товарищ Калинин тоже, небось, не просто так рельсы гнет. Наталья Игнатьевна на лестнице чего-нибудь услышит, крик поднимет. Админ неизвестно как среагирует. Был у меня знакомый агент. Так он в схожей ситуации ходил и подряд всех гасил, пока пулю в лоб не схлопотал. На том его карьера и кончилась.
Стаканов справился с замком и чуть не рухнул от неожиданности. Игорь был начеку, а я оценил скорость реакции и решил, что пора идти спать. Мне уже было о чем подумать.
- Оборотень, - голос Стаканова, долетевший уже из глубины номера обрел тусклую хрипоту, - оборотень – не перевертень, перекидыш. Оборотень – кто на ту сторону ходил, да назад обернулся.

- - -

В мое отсутствие гости номер не посещали – это первое, что я проверил вернувшись. Потом распахнул дверь на балкон. Ливень и не думал утихать, перевыполняя все разумные нормы осадков. Холодные капли дружно летели в лицо, а я все шарил ладонью по дверным петлям, пока не нащупал след сторожевого периметра, вернее то, что от него осталось. Кто-то тщательно, очень тщательно его ликвидировал. Ну, было бы удивительно - окажись по-другому. Я закрыл балконную дверь и как был – промокший и злой плюхнулся на кровать.
Совершенно непонятно зачем Альбер столько наговорил Стаканову. Простого упоминания о Тунгусском нарушении совершенно достаточно. К чему все эти подробности и, опять же, тема с оборотнями? Последний раз я виделся с Альбером пятнадцать лет назад, когда он сменял старого смотрителя Бякских курганов, да и до того встречался многажды. Спокойный, обстоятельный был мужчина, без склонности к суете и признаков болтливости.
Итак, если я правильно понимаю, в пансионат наведался оборотень и с этим прискорбным фактом как-то связана габала. Артефакт на редкость мощный - если честно, никогда такого в руках не держал. Что совсем нехорошо, артефакт сработал, и наблюдаются эффекты.
Например, такая рабочая теория: Стаканов где-то на кургане нашел поганый потир, оборотень узнал и пришел забрать для собственных надобностей. От кого узнал – отдельный вопрос, но, в любом случае, ждал его сюрприз в виде сторожевого периметра. Любой смотритель свое жилье ограждает, и стоило оборотню периметр пересечь, как у Альбера, фигурально выражаясь, лампочка в голове замигала. Правда и оборотень, наверняка, периметр почувствовал...
Я решил, что глупо валяться мокрому и пошел в ванну за полотенцем. Может, и зря я на Альбера грешу, может, это оборотень Стаканову в уши дул, непонятно зачем. А, вообще, интересная ситуация у них была – Альбер знал, что оборотень в доме, но не знал кто именно, и оборотень не мог знать - кто владелец периметра. Так и бродили друг за другом. По факту, оборотень шустрей оказался – Альбер убит, и знаки периметра стерты.
Я попытался вытереть мокрую голову мокрым полотенцем, получилось так себе, но лучше чем совсем ничего. Теоретически, оборотень вполне мог смыться до моего появления, но, похоже - все еще здесь. Что ж, так даже удобней – никуда ехать не надо. Я вернулся в кровать и закрыл глаза. Пора слушать Канцелярию, вдруг чего важного сообщить надумала.
В этот раз сообщение имело место быть. Не лично мне, к сожалению, а широковещательно, для обязательного прослушивания всем нам, грешным санитарам. С уровнем «Высокой важности» пришла весть о необходимости всемерно усилить бдительность и обеспечить тщательность в работе. Канцелярия никогда не спешит и сообщает все очень обстоятельно. Я плавал в полудреме, краешком сознания улавливал некую суету, но не рядом с моим номером, и внимал руководящим указаниям. Потом пришлось проснуться.
Под дверью кто-то стоял. На сей раз этот «кто-то» не сопел, но решительно колотил в дверь. Я скосил глаза на часы – полшестого утра. А если б мне действительно выспаться хотелось?
- Кто? – осведомился я, не покидая койки.
- Полиция. Откройте, пожалуйста.
Я, не торопясь, поднялся, переложил вальтер в наплечную кобуру и встал поудобнее. Полицией всякий проходимец назваться может, но, с другой стороны, может и правда – полиция.
- Открыто, - крикнул я. На самом деле, я никогда не запираю дверей. Как правило, для незваных гостей замок не проблема, зато открытая дверь – сюрприз.
Дверь распахнулась, в номер вошел невысокий лысоватый мужичок.
- Майор полиции Горелов Андрей Прохорович, - представился он. - Ваши документы, пожалуйста.
- Что-то случилось?
- Да. Убит один из жильцов пансионата - Алексей Григорьевич Стаканов.

[NatashaKasher]

Смешанные чувства. С одной стороны всё ещё написано хорошо, забавно, достоверно и таинственно... Но с другой - начинает несколько утомлять, что так долго непонятно кто против кого, почему и в чём собственно, дело. Я конечно всячески за то чтобы поменьше объяснялок прямым текстом. Но тут ощущение какой-то слишком затянувшейся экспозиции, когда неизвестно кто хочет достигнуть неизвестно чего неизвестно зачем и непонятно каким образом. Но может быть я просто несколько устала от конкурсных рассказов, которые, впрочем, тоже нет сил читать.

[mechanik]

Смешанные чувства. С одной стороны всё ещё написано хорошо, забавно, достоверно и таинственно... Но с другой - начинает несколько утомлять, что так долго непонятно кто против кого, почему и в чём собственно, дело. Я конечно всячески за то чтобы поменьше объяснялок прямым текстом. Но тут ощущение какой-то слишком затянувшейся экспозиции, когда неизвестно кто хочет достигнуть неизвестно чего неизвестно зачем и непонятно каким образом. Но может быть я просто несколько устала от конкурсных рассказов, которые, впрочем, тоже нет сил читать.

Ну вот, а я боялся, что все слишком очевидно уже. В любом случае, еще два куска и рассказ кончится

[NatashaKasher]

Ну вот, а я боялся, что все слишком очевидно уже. В любом случае, еще два куска и рассказ кончится

Надо будет мне перечитать повнимательней тогда. Просто подзабыла уже, что там раньше было да и переутомилась от конкурсных рассказов. Нить потеряла, наверно.

[Агния]

Как они тащат Стаканова - почистить бы. Абзацев тоже не стоит жалеть)
Особенно, когда поток сознания фокального персонажа.

[mechanik]

Как они тащат Стаканова - почистить бы. Абзацев тоже не стоит жалеть)
Особенно, когда поток сознания фокального персонажа.

Ну, да тащат так себе. Там наверно не столько почистить, сколько переписать...

А абзацы сами куда-то деваются. В оригинале их заметно больше

[mechanik]

Горелов оказался чрезвычайно обходителен – каждое требование он завершал словом «пожалуйста», говорил, немного окая, с уважительными интонациями и несколько раз подчеркнул, что будить постояльца вынудила сугубая необходимость.
- Я почему решился потревожить, - говорил он, листая мой паспорт и попутно мельком оглядывая номер. – Со слов персонала, Вы были одним из последних собеседников Алексея Григорьевича. Так ли?
- Беседовали часа три назад.
- И как он Вам? Не показался испуганным, встревоженным? Вспомните, пожалуйста.
- Не показался. Впрочем, мне трудно судить – я его первый раз в жизни видел.
- Ну да, ну да, конечно, - покивал Горелов, - а разрешение на оружие можно посмотреть? Пожалуйста.
«Это все от сырости, - решил я. – Было бы на мне все сухое, отутюженное, черта-с-два бы, кто чего углядел. Интересно, а сам он, что - принципиально оружия не носит?»
У моей личности есть несколько документов на разные случаи жизни. Один из них я предъявил Горелову.
- Понятно, товарищ подполковник, - Андрей Прохорович виновато улыбнулся, - но, по правде сказать, тут насчет оружия не указано.
- В чем дело, майор? Полагаете - закон нарушаю?
- Ну, что Вы, как можно. Если нету документа или показывать не хотите, так скажите - пойму.
Я вытащил из кармана нужную бумагу и сунул под нос наглому майору.
- Теперь вопросы буду я задавать. Это не первое убийство, так? Серийный маньяк орудует, банда?
- Почему, не первое? Как раз – первое. До этого все больше несчастные случаи приключались, одно самоубийство. Ну, и от естественных причин...
- Не многовато ли случаев?
- Многовато. Да. Это есть. Вы к нам поэтому приехали?
- Не поэтому. Значит так, майор, мои дела – не Ваша епархия. Расскажите-ка лучше про пенсионера, который драться любит насмерть и без свидетелей.
- Как раз со свидетелями. Уже двоих драчунов под суд отдали за хулиганство. А, чтобы насмерть - так это один раз всего было, и то он не причем - несчастный случай.
- Ну, конечно.
- Конечно! А как же? Вы когда-нибудь слышали, чтоб офицер фээсбэ или его родственник пристрелил из ревности жену? Или, например, переехал по пьяни пешехода, да сбежал? Это же не от того, что ни разу - не пристрелил, не переехал, а потому, что свой у нас путь. Это только сверху налет никчемный: республика там, конституция, а на самом деле, нигде больше такой самобытности нет… если только в Африке.
- А, причем несчастный случай?
- Так, раз не преступление, значит несчастный случай. Это любой скажет - и чекист, и милиционер, - Горелов тяжело вздохнул. – Да только, Вы не чекист ни разу. То есть, я хочу сказать: документы Ваши сомнительные.
- Вот как?
- Конечно. Ну, какой подполковник фээсбэ будет майору милиции бумажку на оружие предъявлять? Чушь! Корочки показал – все свободны. И рефлексов у Вас нет.
- Чего?
- Рефлексов, говорю, нет. Вот я, например, если увижу, как пацаны на стене матерное слово малюют, так обязательно это дело пресеку. Не от избытка рвения, а потому, что рефлекс. А сейчас я такую пургу нес про конституцию с республикой, ну, чушь злонамеренную, ей-богу, а реакции - никакой.
- Неплохо, Андрей Прохорович, и резоны Ваши понятны, однако напрасно сомневаетесь. Полагаю, коллеги мои скоро появятся – вопросов не будет. А что касается рефлексов, то – да. Отсутствуют.
- А-а. Ну ладно, замечательно, - Горелов смешно потер нос с видом человека, все мрачные подозрения которого в один миг рассеялись. - Так как же, товарищ подполковник, есть у Вас интерес к происшествию? Я никак не против любой помощи.
- Труп еще не увезли?
- Нет, конечно. Представители прокуратуры должны подъехать, а они вряд ли быстро соберутся.

- - -

В коридоре обнаружилась парочка полицейских сержантов. Оба с автоматами. Один прогуливался неподалеку от моего номера, другой маячил в конце коридора. При нашем появлении бойцы выжидающе застыли. Я искоса взглянул на невысокую мешковатую фигуру майора. Похоже, дело свое он знал и подчиненных держал в тонусе.
- Понимаете, какое дело, - вполголоса рассказывал Горелов, пока мы в сопровождении одного из сержантов шли по коридору, - тут, последнее время и правда, все как-то не слава богу - то одно, то другое, но чтоб, вот так вот, откровенное убийство, это действительно первый раз. И не с улицы пришли. То есть, я хочу сказать: мимо Админа Тимофеевича незаметно мышь не пробежит, так что убийца здешний кто-то. Заходите, пожалуйста.
Он распахнул передо мной дверь Десятого номера. Стаканов лежал в метре от двери укрытый простыней, из под которой натекла уже приличная лужа крови. Рядом с телом, беззвучно рыдала женщина в белом халате. Она стояла на коленях, закрыв лицо ладонями, раскачиваясь всем корпусом. Слезы капали на пол.
- Ну, что Вы, Вероника Никитична, - запричитал Горелов, протискиваясь мимо меня - ну, разве так можно? Ведь и не ладил он с Вами и птиц Ваших не любил…
- А теперь он умер! – простонала женщина, в ее голосе слышалась неизбывная тоска. – И не поправишь ничего.
- Так и поправлять нечего, - Горелов с трудом помог ей подняться. – Отошел человек в мир иной. Может ему там и лучше будет.
- Правильно я говорю, Петр Петрович? – неожиданно повернулся он ко мне.
- Мир един, - возразил я, присаживаясь на корточки около головы покойника. – Долго объяснять, но - един.
- Это - Петр Петрович, - представил меня Горелов, - из органов. А это, - он кивнул на переставшую рыдать женщину, - Вероника Никитична, медсестра здешняя.
Я осторожно отвернул простыню. Стаканов лежал навзничь, уставившись мертвыми глазами в потолок, с застывшей на лице детской обидой. Расстегнутый халат открывал залитую кровью грудь, с черной дыркой напротив сердца.
- Огнестрел, - я присмотрелся, - с близкого расстояния, но не в упор.
- Я тоже так думаю, - откликнулся Горелов. – Издалека тут неоткуда. Стаканов дверь открыл, да сразу и поймал пулю-то.
«Ну, вот и гонец, - подумал я, кладя левую ладонь на лоб покойника. – Сейчас послание отправим, через сорок дней Канцелярия получит, примет к сведению, покивает, хотя, к тому времени и без меня все знать будет. Альбер, наверняка, депеши слал и про габалу, и про оборотня. Гонцов у него полно было, да и сам пятый день как в пути.
- Около двух с половиной часов назад убит, может чуть больше, - неверно истолковал мой жест Горелов. – Свидетель имеется. Здешний швейцар по фамилии Калинин помогал Стаканову до номера добраться и в суете забыл, не поверите, каску строительную в коридоре на подоконнике. Потом, значит, спохватился он, вернулся, заглянул по дороге в незакрытую дверь Стаканова, ну и сами понимаете, чего увидел. Так что, время убийства мы с точностью до двадцати минут знаем.
- А кстати, Андрей Прохорович, где Ваш судмедэксперт?
- В декрет собирается, по таким делам категорически не ездит. Другого нет.
Я закончил послание, снова прикрыл покойника простыней и поднялся, стараясь не наступить в лужу. Первые солнечные лучи, протиснувшись в щель между задернутыми портьерами, нарисовали в ней узкую ярко-бардовую дорожку.
- Пустой совсем! – тихо промолвила Вероника Никитична.
Она смотрела на меня с печалью и состраданием, как на тяжелобольного. Один из моих оберегов - браслет на запястье, очнулся от спячки и задергался, пытаясь долезть до локтя. Вероника Никитична, без сомнений, была аномальцем, очень сильным и, возможно, опасным.
- Бедный, ничегошеньки нету, - она нерешительно подняла руку, будто хотела утешить. – Как же ты живешь?
- Вероника Никитична!! – Горелов, обняв женщину за плечи, пытался деликатно оттащить ее в сторону. – Что Вы, в самом деле? Петр Петрович не бедный, не пустой, сотрудник он правоохранительных органов, все там в порядке…
- Нет! – жалобно лепетала она. – Не в порядке. Ему же все поровну, совсем все. Ничего не важно – только приказ. Это плохо ведь! А душа как же? Приказчику - свой ответ, а ему-то свой держать.
Она пристально уставилась на меня и вдруг начала бледнеть. Никогда раньше такого не видел: вот только что была нормально-розового цвета, а через три секунды – как мел.
- Приказ-то у тебя нечеловеческий, - еле слышно прошептала она, - лютый, значит.
- Давно с ней такое? – осведомился я, борясь с острым желанием вытащить из-за пазухи брелок в виде пятиконечной звездочки и шарахнуть обо что-нибудь твердое. Ну, невозможно – ничего не работает, ни защита, ни маскировка.
- Сейчас, сейчас, - бормотал Горелов, усаживая побелевшую медсестру в ближайшее кресло, - сейчас воды принесу.
- Душно здесь, - Вероника Никитична, наконец, перестала буравить меня взглядом и понурилась. – Открой окно, Андрей Прохорович.
Горелов отдернул тяжелые портьеры, распахнул дверь на балкон, и в комнату ворвалось утро. Небо сияло безоблачной синевой, листва – бриллиантами капель от ночного ливня, птицы пели и горланили, пытаясь перекричать все на свете. Живой, с горчинкой только что проснувшихся цветов, рассветный воздух в один миг выгнал остатки ночи из комнаты.
Я щелкнул выключателем, погасив ставшую бесполезной люстру, потом еще раз включил и выключил. Что-то было не так. Люстра выглядела неправильно – не той формы, и светила не так. Я оглянулся – и комната, и весь этот дом были неправильными –нелепыми и чуждыми. Через открытую балконную дверь влетели птицы – две мелкие красногрудые пичуги с шумом сделали круг, уселись, чирикая, на протянутую руку медсестры. Наваждение прошло. Я провел ладонью по стене – нормальная, много раз крашеная стенка. Что-то не так было со мной.
- Тут такое дело, – Горелов сходил в ванную комнату и вернулся со стаканом воды, - чаши его страхолюдной не видно. Стаканов где-то в округе антикварную вещицу нашел. Держите, Вероника Никитична, не расплескайте. И вот он с этой штукой не расставался прямо никогда. Может видели?
- Потир - называется.
- Да-да, только он как-то еще ее называл…
- Габала.
- Точно. Очень он этой габалой дорожил. Может правда – вещь денег стоит?
- В смысле – ограбление?
- Почему нет?
- Пойду я, - медсестра махнула рукой, и пичуги мигом упорхнули в окно. – Физиотерапия сегодня. Не опаздывай, Андрей Прохорович.
- Постараюсь.
Вероника Никитична тяжело поднялась с кресла и направилась к выходу.
- Ты уж не губи все подряд, - пробормотала она, проходя мимо, - не вовсе же ты чужой.
Аномальцы всегда чувствуют во мне врага, что, по крайней мере, неразумно. В большинстве случаев, встреча со мной заметно удлиняет срок их земной жизни.
- Вы, вижу, тут завсегдатай, - усмехнулся я, когда дверь за медсестрой закрылась, - со всеми знакомы.
- Так станешь, ежели, что ни день, то – «здрасте», - Горелов смущенно кашлянул, - но, если честно, сестра младшая у меня тут. Приглядываю, по возможности… Вы на Веронику Никитичну не обижайтесь. Она чудная, конечно, но добрый очень человек, таких и не бывает теперь. Птиц певчих развела, да и не певчих тоже…
- Значит, думаете – ограбление? – я подошел к распахнутой двери на балкон и уставился на чистое, без единого облачка, небо. – Габала – произведение искусства. Вы не разговаривали с постояльцем, по имени Игорь? Он – художник, насколько я знаю.
- Разговаривал. Это первый наш подозреваемый. Никак спросонья вспомнить не может, где рубашку кровью замарал, – Горелов почему-то тяжело вздохнул. - Я посмотрел - дверь не заперта, зашел, гляжу – рубашка в ванне валяется, рукав весь в крапинку. Экспертиза, конечно, нужна, но я так думаю – кровь это. Поэтому сейчас он, в обществе моего сотрудника, трезвеет и вспоминает, как вчера день провел, вечер, ну и ночь, соответственно.
- Вы сказали: «первый», а второй - кто же?
- Калинин. Не люблю случайностей: «забыл чего-то – вернулся – покойничек лежит».
- Орудие преступления?
- Похоже, с глушителем пистолет искать надо, - Горелов сморщился, как от зубной боли, - хотя, чушь получается. Ни художник этот, ни Калинин не вяжутся. Тяжело их представить с такой шпионской штукой. Вас, кстати, могу.
- А, кроме габалы, все на месте? Бумажник? Мобильник? Часы, например?
- Трудно сказать. Так, вроде все налицо и ноутбук, вон, на столе… но, может, у него два мобильника было…
- А бумаги, какие-то? Записи?
- Этого много, – Горелов кивнул на выдвинутые ящики письменного стола, из которых выглядывали разномастные папки. - Я чего попросить хотел. Понимаете, какое дело, сейчас раннее совсем утро, никто из гостиницы не выходил. До обеда я точно никого не выпущу. Художник этот - само собой, но мне бы зацепочку какую найти, пока грабитель наш, кто бы он ни был, точно здесь. Поможете с бумагами разобраться? Вдруг, что выплывет.
- - -
В пухлом бумажнике Стаканова нашлось множество визиток, полдюжины кредиток, всех как одна золотых, несколько тысяч рублей и полторы тысячи долларов. Я принялся вдумчиво перебирать визитки.
Итак, похоже, меня серьезно зацепило. Я где-то пропустил удар и теперь надо сообразить, что произошло. Вариантов не так много и все – так себе. Погано, конечно, если проклятие – липкая штука и тянучая, как паутина. Избавиться затруднительно даже после смерти. Что характерно, находясь внутри проклятия, крайне сложно понять, что происходит – это вам любой неудачник подтвердит.
- Посмотрите, пожалуйста, а то я в литературе плохо разбираюсь, - извинился Андрей Прохорович, протягивая мне пухлую папку-скоросшиватель формата А4. – Наверно, это художественная рукопись, только я не понял о чем, и название какое-то странное. Может – научная фантастика?
«ВСЕПОБЕДИТЕЛЬ НАВСЕГДА» - было выведено жирным красным фломастером по диагонали обложки и снизу мелким почерком: «Алексей Стаканов».
Я наугад раскрыл папку: «За космос! За Русь!!! – богатырским голосом воскликнул Великий князь Владимир, перекрестился и вскинул двуручный бластер. Полчища американских мутантов тщетно пытались…». Я аккуратно закрыл папку.
- Что скажете? – Андрей Прохорович озабоченно перелистывал трудовую книжку покойника.
- Ну что же, судя по всему, полезная и востребованная читателем литература. Настоящая фантастика, - Я вернулся к изучению бумажника. – Но, честно говоря, для меня тоже - темная материя, и вряд ли тут что найдется. Так он чего, этим на жизнь зарабатывал?
- Непонятно. По записям - господин Стаканов служил экономистом сначала в совхозе, потом в банке, потом еще в трех банках на разных должностях, а последние годы советником работал. Советовал он, значит, председателю фонда… сейчас… тут неразборчиво. А! Вот: «Благотворительный фонд поддержки государственной власти. Некоммерческая организация».
- Ну, судя по названию – солидная и очень небедная организация, - кивнул я, - советниковской зарплаты на жизнь, думаю, хватало. Так он уволился оттуда?
- Да. Полгода назад. Больше записей нет.
«Если утечка, - размышлял я, вновь погружаясь в созерцание визиток, - то, конечно, смотря какая. В конце концов, не было бы совсем утечек, так ни гениев, ни злодеев, ни гениальных злодеев, ни святых – ничего бы такого на Земле не случалось. Проживали бы мы тут, что отмеряно, в нищете и покое. Говорят – такие Источники, тоже есть».
Я поймал себя на том, что тасую визитки, как колоду карт и отложил в сторону. В общем, не надо себя обманывать: здешняя утечка не Тунгусский, конечно, метеорит, но и не то, чтобы птичка накакала. Был у меня знакомый, тоже вот под выброс попал, помню здорово мы за ним набегались. Если так - времени в обрез. Санитар-аномалец – дежурная страшилка Канцелярии. Пока, вроде, себя контролирую. Когда начну чудить - никому мало не покажется. Жаль, что обереги протухли...
- Все в порядке, Петр Петрович?
- Да нет, конечно. Нашли чего интересного?
- Ежедневник, - Горелов помахал толстой книжицей. – Тут много записей, но почерк у Алексея Григорьевича хуже, чем у курицы – лапой. Только цифры и могу разобрать.
- Давайте погляжу.
Я быстро долистал до последних заполненных страниц. Почерк, конечно, не ахти, но у моей личности в этих делах был определенный навык.
«Один воздвиг Валгаллу на берегах Волги, это очевидно и не требует доказательств, - вслух прочитал я. – Величие страны стоит нескольких миллионов трупов. Главное решительность и упорство – все получится. АК опять недоволен, не понимаю… с П. стало совершенно невозможно разговаривать».
Я перелистнул пару страницу назад.
«Сегодня выступаем. Том Сойер и Гекльберифин в 23-00 идут за сокровищем! По правде, П. на Гека не тянет, ну и я не Том, зато у нас есть карта и лопата. АК недоволен. П. переживает, что увидят. Я предложил ему сбрить усы. Шуток не понимает категорически…»
- Да-а, - протянул я, поднося ежедневник чуть не самому носу, - дальше совсем неразборчиво. Вот тут понятнее: «с П. вроде все нормально…мужик… АК никогда таким не видел. Мне кажется он хотел нас убить…»
- А, вот это интересно. Там даты не стоят? – Горелов подошел к двери на балкон и уставился вдаль. – Если записи свежие, то в тему.
- Нету дат, однако судя, как говорится, по чернилам, полагаю что - свежие. А эти персонажи - АК, Пэ? Есть соображения?
- Помозговать надо, однако же, зацепка неплохая. Благодарю, - он немного помолчал, а потом спросил, по-прежнему рассматривая горизонт. – Альберт Казимирович тут директором работал, умер на днях, к сожалению. Вы с ним не встречались, случайно?
- Встречался, давно.
- Вот, я так и подумал. Похожие Вы с ним чем-то. Он тоже про единый мир говорил. Мы-то, все-таки – провинция, - Горелов, смешным жестом почесал нос и взглянул на меня, не скрывая любопытства. – То есть, я хочу сказать: тут у нас либо материализм-коммунизм - концы отдал и пшик, сгинул, как и не было тебя, либо – в церковь к батюшке и за упокой. У вас там, в столицах сложнее. Альберт Казимирович про слои рассказывал, про мембраны односторонние. Я, по правде, не понял, но интересно, честное слово. Это как?
- Система «ниппель», - усмехнулся я, - туда идет, оттуда – нет. Не должно, по крайней мере. Так, почему Вы о нем вспомнили? Инициалы «АК» совпадают?
- И поэтому тоже. У меня ощущение, что дело это непростое и Альберт Казимирович очень мог бы нам помочь.
- Нельзя такого исключить, - я решил, что пора менять тему. – Однако, вернемся к ныне здравствующим. Этот богатый художник Игорь не рассказывал, откуда миллионы?
- Конечно. Он на складе охранником служил, а как-то ночью соседний склад грабить пришли. Там мутная история, не то милиция решила воровской общак прибрать, не то – наоборот. Короче, стрельба, пожар, трупы, ну и наш художник, под шумок чемоданчик-то умыкнул.
- Так себе история. Нашли бы его, не те, так эти. Вычислили бы на раз.
- А я как раз верю. Олухам везет. С его слов, опять же, потом пожарные приехали по вызову, другой чемоданчик нашли и, по пожарной своей привычке, прихватили. Вот они под раздачу-то и попали, а Игорь наш сначала, типа, в запой впал - квартиру пропил, а через полгодика в Питер махнул. Пришел он скромненько в Сбербанк к начальнику отделения, договорился, и тот все легализовал в лучшем виде. Так что, к нашим делам это не относится.
- И все это он Вам, как на духу?
- А мне, в общем-то, редко врут. Я, вот знаете, еще о чем хотел спросить. У Вас там по всему номеру колечки резиновые насыпаны. Я такие же точно у Альберта Казимировича видел. Это зачем надо?
- Для охраны, - легко отозвался я, потом удивился своей легкости, а потом припомнил, что так же легко и охотно отвечал на все его вопросы. Андрей Прохорович по-прежнему смотрел на меня с выражением простодушного любопытства, но я уже знал, кто передо мной.
Я неторопливо поднялся, соображая как все по-тихому устроить, но ничего не успел. Дверь в номер открылась, а при свидетелях «Полную руку» не делают.
В номер вошел подтянутый, широкоплечий, средних лет человек в старомодной шляпе.
- Добрый день, Андрей Прохорович, - поздоровался он с той фирменной интонацией, которая во всех странах, во все времена есть визитная карточка тайной полиции.

[mechanik]

Куда же ты исчез, Замутненное Зло? Без тебя пустовато

[Joker]

Тринадцать пятигранных конусов с аккуратно срезанными вершинами почти не отражали свет.

Если основание конуса представляет собой многоугольник, такой конус является пирамидой. Конус всё-таки больше фигура вращения.

[mechanik]

Если основание конуса представляет собой многоугольник, такой конус является пирамидой. Конус всё-таки больше фигура вращения.

М-да. Пятый класс вторая четверть...
Стало быть пирамидки

[Joker]

mechanik
А окончание будет? Интересно же, кто во всём виноват?