Пролог
Помню, когда я был ребёнком, бабушка рассказывала, что раньше мир был другим. Её молодость прошла ещё до Чёрной Зимы. Тогда люди могли свободно перемещаться по всему миру, не боясь замерзнуть насмерть. Солнце прогревало воздух настолько, что можно было гулять почти без одежды, хотя и не круглый год. Реки и озёра были водой, и в них можно было купаться.
Я всегда с восхищением слушал бабушкины истории. Она гладила меня по голове и говорила, что однажды все будет по-прежнему. Я улыбался и смотрел в окно на огромный купол, окружавший город. Возможно ли, что однажды он исчезнет? Наверное, нет. Это представлялось таким же невозможным, как и появление куполов тогда, шестьдесят лет назад.
До сих пор думаю о том, что ощущали те, чей мир рухнул в одночасье. О чем они мечтали? Уж точно не о своём первом скафандре или карьере экспедитора. О чем может мечтать человек, перед которым открыт весь мир? Позже, в книгах, я нашёл больше информации.
Чёрная Зима наступила неожиданно. Скачки температуры принимали за аномалии, несмотря на то, что один за другим были побиты все мыслимые и немыслимые рекорды. Ещё каких-то шесть дней назад мир отмечал Новый год, а на седьмой день пришла смерть.
Температура пробила исторические минимумы в два, а кое-где и в три раза. Там, где невозможно было находиться более получаса на улице при -30 градусах, показатели термометров рухнули до -60. Начался ад.
Люди замерзали насмерть прямо на улицах. Коммунальные сети не выдержали, в квартиры перестали подавать воду, газ и электричество. В жилых домах сутками жгли костры, чтобы хоть как-то согреться. Техника вышла из строя. Улицы городов были завалены трупами животных, убирать их никто не спешил.
Но самое страшное было то, что погода и не думала меняться. Выждав пару дней и спустив на костры всю мебель, люди начали перебираться в подвалы и погреба, так как там было всё же теплее, чем в холодных квартирах высоток. Весь годовой гардероб одевался за раз – сначала летние вещи, поверх них более тёплые осенние, и, наконец, зимние. На глаза очки, вокруг которых плотным слоем обматывались толстые шерстяные шарфы.
Металлические двери подъездов смерзались настолько, что их приходилось выбивать кувалдами, топорами и подручными средствами. После чего вереница мумий, раскачиваясь и тяжело ступая, направлялась в подземные убежища. А там уже формировались новые виды социума. Загнанные стихией под землю люди, мгновенно кооперировались. В подвальных общинах избирались старосты, занимавшиеся поддержанием жизни и цивилизации в этих анклавах человечества, наполненных животным страхом и агрессией.
Для их обеспечения наружу посылали отряды мужчин, в задачу которых входили поиск топлива для незатухающих костров, еды и медикаментов. Города начали разбирать на запчасти. Из зданий выламывали и выносили всё, что могло гореть. Больницы и продуктовые магазины были разграблены в первую очередь. Некоторые отряды пытались прорваться в отделения полиции и воинские части, чтобы обзавестись оружием, но встретили жёсткий отпор. И, надо сказать, далеко не самый гуманный.
Правительство, видя масштабы трагедии, пыталось взять ситуацию в городах под контроль с помощью армии. Однако армейская техника отказывалась заводиться, а патрульные солдаты не могли находиться долго на улице, и поэтому зона относительного порядка составляла около двухсот метров в радиусе от воинской части.
Понимая, что мир может окончательно рухнуть, если ситуация не изменится, власти страны в срочном порядке разрабатывали меры по урегулированию кризиса. Выход был найден неожиданно. Глава космической отрасли посвятил министров в международный проект по освоению Луны - «Купол», которым занимались ведущие мировые державы. Суть проекта состояла в строительстве на спутнике Земли небольших поселений, накрытых прозрачными куполами из специально созданного для этого материала – пластана.
Проект находился на стадии тестирования, поэтому применять его на практике в условиях космоса пока было весьма рискованно. Зато для ситуации, сложившейся на Земле это был идеальный выход. Естественно, что строительство таких куполов требовало огромных средств. В парламенте разразились жаркие споры о том, стоит ли торопиться с реализацией программы. Одни министры говорили о том, что пока купола будут построены, наступит весна, и воздух снова прогреется. Другие парировали тем, что если весна не наступит, то строить купола будет уже некому, к тому же, не было никаких гарантий, что завтра температура не упадёт ещё ниже.
Кроме того, существовала и другая проблема, о которой никто не решался сказать вслух. Даже при положительном решении по проекту, сил и средств хватит на строительство куполов только над крупнейшими городами. Остальным придётся выживать самим. А это больше ста миллионов человек.
Президент Кураев молча сидел за своим столом, слушая споры депутатов и министров. Он тщетно пытался найти выход из сложившейся обстановки. Но его не было. Лицо президента избороздили морщины, а под глазами виднелись мешки от бессонных ночей.
Кураев встал и, пройдя сквозь толпу спорщиков, подошёл к стене, на которой висела карта России.
- Господа! Прошу минутку внимания, - сказал президент охрипшим, уставшим голосом. – Я принял решение.
- Прошу прощения, Анатолий Иванович! Мне кажется, у нас тут консилиум, совещание, так сказать. А вы уже всё за нас решили? – сказал один из министров, с ушанкой на голове.
- Гагрин, - произнёс президент, смерив говорившего тяжёлым взглядом. – Ты может, сам хочешь принять решение? Так вперёд, я с радостью уступлю тебе эту почётную роль.
- Нет, нет! Что вы, Анатолий Иванович! Я хочу сказать, что мы тут все… совещаемся… я бы никогда… - запротестовал министр.
- Вот именно, что никогда, Гагрин. Кишка у тебя тонка, потому что. Да и у всех вас. Хотите сухими из воды выйти? Рук не замарать, не так ли? – Кураев медленно прошёл мимо собравшихся, его шаги гулко отдавались в тишине кремлёвского убежища. Затем резко развернулся и заговорил уже более твёрдым голосом. – Я принял решение немедленно начать строительство куполов.