Взгляд известного писателя на современников...


Эдуард Лимонов. И это пройдет...


Сейчас я немного поною. Нет, я не точен, я не буду ныть, я просто, как старый классик, как какой-нибудь Шатобриан в его Mйmoires d’Outre-Tombe, поностальгирую о старой жизни.

Тех людей, мужчин и женщин, с которыми я начинал жить (я родился в 1943-м, а в сознание пришел и стал разглядывать мир где-то около 1950-го), уже нет. Те, кто был взрослый, когда я их увидел, давно вымерли.

Мужики были невозможные мачо. Грубые, мощные, с выразительными кожаными лицами, как у злых святых в фильме Пазолини «Евангелие от Матфея». Последний инвалид, бывало, гаркнет снизу со своей тележки на подшипниках — и сивухой лицо, как дракон, опалит. Лица у мужиков были у всех, как у постных зэков-насильников. Даже чиновники были лишены лоска, грубая ходячая материя, картошка какая-то тяжелая в штанах и пиджаке.

А в женщинах было всё бабье. Сейчас в женщинах столько бабьего нет. Сейчас либо мужское в женщине преобладает, либо девочкино, либо вообще бесполое. В те времена после войны каждая женщина была бабой.

Плакать умели. Сейчас разучились плакать, потому что настоящих чувств не испытывают. Плачут сейчас, как видели, актрисы в сериалах плачут, а тогда бабы плакали от сердца, от сисек, от осиротевших интимных частей, если мужик помер.

И еще люди тогда пахли, то есть у них запах был. Санитарии в коммунальных жилищах было мало, и никчемная всё, жалкая. Зато люди всласть и сильно пахли. Особенно пахли женщины, забивая запах духами, но все же их естественный пробивался. Мужики пахли табаком, водкой либо коньяком, в зависимости от социального статуса и достатка. Военные пахли сапожной ваксой и вдобавок чуть-чуть промасленным оружием.

Костюмы и пальто тогда покупали на всю жизнь, брюки штопали или латали. Человек с заплатой на колене или локте не выглядел дико. Латали даже туфли и ботинки в верхней части. Я сам ходил с такими заклеенными. Дети донашивали за отцами. Мать выпарывала кант из отцовских эмгэбэшных брюк, и я их носил, те брюки. Кастрюли тоже латали, у нас были две таких, с припаянными нашлёпками.

Всего было не вдоволь, зато вещи ценили. Игрушек у детей было ничтожно мало, зато старую куклу, измочаленную, поврежденную, дети прямо зацеловывали. Сейчас у моих детей много мешков с игрушками, поэтому нет любимых.

Ели жадно. Ели плохо. Мы, помню, после войны питались фасолью с луком и постным маслом довольно долго. Через шестьдесят пять лет от того блюда помню его замечательный вкус. А вот хлеба было мало.

Хоронить умели. Везли, бывало, через весь город на открытой полуторке, чтобы всем было видно. Большой человек умер — много людей шло, маленький — семья ковыляла за гробом, но всё открыто, и люди труп видели и о своей смертной сущности не забывали. Сейчас смерть скрывают, а это зря. Похороны военных бывали просто огненными от кумача.

Сейчас по улицам российских городов ходят другие люди. Лиц-то таких, как после войны, нет. Те были честные и простые лица. Тогда лицами гордились, сейчас лицами прикрываются.

Молодые мужчины в этом году похожи на девушек, хорошо не все. А в девушках выдвинулось наружу то, что ранее было принято хранить внутри. Многие женщины выглядят так, как будто, вскочив с постели, они забыли одеться.

У части прохожих чудаковатый вид. Раньше такие по сумасшедшим домам сидели. Сейчас себе невозмутимо шагают по улицам. Одежда стала неприлично яркой, от яркой одежды многие превратились в детей, думают, что они дети. Если бы два народа, послевоенный и сегодняшний, вывалили на одну улицу, послевоенные побили бы современных за один только несерьезный внешний вид. А девок и женщин заставили бы одеться.

Ну ясно, что в современных русских масса достоинств, однако два народа друг друга бы не поняли. Прадеды и правнуки.

Как-то быстро проходят поколения. Раньше все бабки, и девки, и даже девочки в платьях бегали. А сейчас разве что в церковь напялят — и спрячут. Жалко, что платков на женщинах нет. Он придавал им милый, честный вид, трогательный такой. Я противник всяких псевдонародных опереточных сарафанов и кокошников, но простой платочек на бабе просто за сердце берёт. Платки бы вернуть.

Мужественность мужикам возвращают обыкновенно войны. Тот, кто хоронил убитого товарища, приобретает строгую маску лица. Испытания нужны народам, чтобы они не обабились и не впали в детство.

Я так полагаю, что целых три народа за мой век сменились уже.

Послевоенные. Самые мне предпочтительные. Гордые, несмотря ни на каких Сталиных, высокомерные корявые мужчины — мачо, титаны, древнеримские герои. Ведь СССР был наш Древний Рим.

Поколение времен застоя. Уже порченое такое, ни богу свечка, ни чёрту кочерга. Поколение кинокомедий — насмешек над собой и над послевоенными титанами Древнего Рима.

Ну и то, что в последние двадцать лет появилось. Они принимают себя за детей, соответствующе одеты и всё время хотят отдыхать.

А я кто? Ну, я — как смертный Господь Бог, за ними наблюдающий.

Ностальгию Лимонова по ушедшей молодости можно понять. Но беда его поправима. Пусть заедет подальше от Москвы (несколько мест могу подсказать по собственному опыту), и будут ему и сивушные пары, и послевоенные пиджаки, и платки, и выразительные кожаные лица, и вонь от немытых тел и всё-всё-всё. Не везде прошли тлетворные изменения.

А написано - точнее, описано - великолепно и правдиво. Вопрос как ко всему этому относиться. Но это на вкус.

Ога, раньше и трава была зеленей, и девки слаще. Как же, помню...

Лимонов – Бог. Забавно. Видно боги и впрямь ни на что не способны, как только наблюдать и бездействовать. Как я понимаю, здесь на форуме все в чем-то боги. И у каждого в запасе непременно найдутся и свои платки для баб, и свои чумовые запахи и свои образцово-показательные Титаны и Тинаники.

Делать-то что?.. Тут ведь не Эдику Лимонову соболезновать надо, это ж эпитафия по всему нашему многострадальному миру.

Несмотря на вопли либералов, всегда считал Лимонова большим писателем, великолепным стилистом. Прочитал практически все, что у него издано из литературы. И он очень точен в словах и описаниях. У него есть, чему поучиться. Рекомендую.
Я еще застал это время, 35-40-летних ветеранов Великой войны, визжащие подшипники безногих. В каждом подъезде жил хотя бы один инвалид. Ни у кого из пацанов в нашем дворе не было дедушки - так прервалась связь времен. Зато играли баяны и звучали песни.
СЕйчас даже в глухой провинции этого нет. Сейчас и пьянствуют иначе. Тогда, напившись, скрипели зубами и плакали, пели песни, вспоминали войну и снова плакали. Эти мужики никак не могли вернуться с той войны, она жила в них, надрывала душу. Сейчас этих ветеранов тоже уже нет. Оставшиеся настоящей войны не видели, им и рассказать нечего.
Тогда все мужики работали и пили после работы. Сейчас пьют вместо работы. А напившись, превращаются в идиотов. Те были работяги, а нынешние - бездельники. В тех действительно была гордость и внутренняя сила, они прошли великие испытания и победили, а эти - мелкота дешевая, готовая унижаться, на брюхе ползать ради подачки.
Послевоенные пиджаки донашивали, потому что новый было не купить. Хорошую одежду надевали только на праздник, поэтому обычно было двое брюк у мужика - те и другие чуть ли не на всю жизнь. Покупка костюма окончившему школу сыну была эпохальным событием, которое споминали годами. Посмотрите, в чем люди фотографировались в ателье. Думаете, не хотели одеваться красиво? Не могли. Спросите какую-нибудь старушку, и она сразу расскажет, как страдала о туфельках, которые стоили, как ее зарплата - 400 рублей. На эти деньги и прокормиться-то сложно. Директор школы получал 700 рублей. Речь о деньгах до хрущевской реформы 1961 года.
А сейчас ходят в рванине, потому что опустились, бездельничают и пьянствуют. То же самое с женщинами. Тогда красиво одевались только артистки и жены большого начальства. Остальным было не по карману. И женщины, которые работали от темна до темна 6 дней в неделю, не было выходных ни 1 января, ни 9 мая, ни 8 марта, ни и т.д. Отпуск 14 дней, декретный - месяц. До красоты ли им было? Косметика существовала только в городах - 1 цвет помады, духи как роскошь. Тушь появилась, по-моему, только в 60-е. Мода приходила с экрана кино, цветных журналов не существовало. Посмотрите фильмы той поры, в них жизнь сильно приукрашена, но общий фон понятен.
Я смотрю на фотографии выпускных классов конца 40-х - начала 50-х. Там взрослые! Взрослые молодые мужчины и женщины. Их скорее примешь за выпускников вуза. А сейчас действительно дети.
Другая страна, другие люди. Лимонов прав. И дело не во внешних приметах.

Без знакомства с творчеством Лимонова, ощущение от этого... э... эссе получяецца неполным

Это надо в бессмертие

Ога, особенно "Это я, Эдичка". И сцена с негром...

Где-то он прав, где-то нет, но КАК написано - смачно!

рад, что все оценили примерно с одним и тем же настроением - проституирующий пидераст, дитя проспекта, талантливый и интуитивно конъюнктурный.., пишет о том, что не стало настоящего, вещественного. Не на чем проституировать - все проститутки

да ну прям уж,
просто неглупый человек, который нашёл свою "фишку"
попирать моральные устои и писать так, шоб воротило читателя, чем не способ вызвать эмоцию?
правда такое быстро наскучает

И это вы ещё всяких Сорокиных не читали

Я говорю о Лимонове: этот плач - просто поиск нового клиента. Другой, похожий на него писал: "букетики" - это те, которые всю силу, сперму, кровь выпили из того, "древнеримского" поколения и этот тоже - доносит в своей полюции на отца, говорит о себе и снова себя продает... тем, кто хочет себя считать "мачо", которое не боится войны!

И это - должно настораживать! То что проститутки поворачиваются в сторону военных.

Ога, а "Эдичку" Вы читали сами? МЕня всегда поражает, когда автора однозначно идентифицируют с автором. С "Эдичкой" вообще история такая. Лимонов, на основе собственного опыта написал очень нелицеприятно о земле обетованной русской демократии - США. Сразу стал изгоем в эмигрантских кругах. А так как все написанное в "Эдичке" - правда, его произвели в отвратительные гомики, зная, что в России это считается самой гнусью. Таким способом пытались дезавуировать содержание книги. Лимонов получил охухренительнейшую рекламу. И "Эдичка", когда вышел в России, уходил с прилавков тоннами. Вся прелесть ситуации: эти же либералы яростно клеймят гомофобов и бьются за права геев и иже с ними.
Желаю удачи на литературном поприще, Граф.

То, что пистолет хорошо стреляет, а проститутка классно обслуживает - не делает из первого детскую игрушку, а из второй - сестру милосердия

При старых ценностях Лимонов бы давно сидел за инакомыслие. Странно, что он о них ностальгирует.

Не понял вопроса. Мне что, должны были читать родители?

А что касается Лимонова... Да, он талантлив: уловил в бурные годы "фишку", и выдал свое... произведение. Потом стало модно "бороться с властью" - вот он и непримиримый оппозиционер. Но по сути - как был политической проституткой, так ей (им) и остался.

Очень трудно бороться с вбитыми шаблонами. Он боролся с властью везде и всегда - в СССР, в США, Франции, РФ. Анархист, что тут еще скажешь. Никогда не менял своих принципов и не отказывался от них. Все, что вы знаете о нем, получено из чужих рук, а не в результате собственной оценки творчества и биографии Лимонова. Я не сочувствую его идейной борьбе, но как личность он заслуживает гораздо большего уважения, чем все остальные советские диссиденты. Вот среди них каждый второй - политическая проститутка. Если бы Лимонов продавался, давно бы его перекупили, как прочих "владельцев дум" и "совестей народов".
Вообще, ребята, учитесь уже думать самостоятельно, ничего не принимать на веру и не пользоваться подброшенными шаблонами.
Это, конечно, трудно и требует усилий. А главное, есть риск не вписаться в тусовку. Но тут уж либо подломаться под общую линейку, либо позволить себе роскошь быть самостоятельным и писать, как видишь и чувствуешь, а не как проститутка, чтобы угодить клиентуре.

При старых ценностях Лимонов эмигрировал, если Вы не в курсе. Выпустили за рубеж именно за инакомыслие. В отличие от прочих эмигрантов, он даже не был евреем. А был сыном офицера-фронтовика и пролетарием. В "Молгвардии" у него вышел неплохой сборник стихов. Но не вписался в комсомольскую жизнь.

Виктор, есть определенная категория людей, готовая на все, ради пиара (психологи не дадут соврать). Это особенность личности, своего рода отклонение. Лимонов - наиболее яркий представитель.
Славы, известности можно добиться разными способами - талантом, скандалом (та же Собчак), политической "борьбой" (Жириновский).
Лимонов готов бороться с любым режимом, лишь бы о нем говорили. В СССР он был против Советской власти, на Западе - против американских и французских буржуев, у нас - против режима Ельцина-Путина. Он всегда и везде будет в непримиримой оппозиции - ибо без этого он никто и ничто. Ему не нужна даже победа, ему важен сам процесс.
Заметьте: все его акции - это эпатаж, скандал, привлечение внимания прессы. В том числе и митинги на Триумфальной.
Почему он не хочет митинговать в другом месте? А потому что внимания будет меньше, телевизионщики поленятся приехать. Разрешенный митинг - это не новость, а вот драка с ментами в центре Москвы - это кул. Подумайте над этим.

Я читал его книги. "Эдичка" - типичные записки обиженного жизнью эмигранта с потугой на политику, но не более того. Никаких особенных художественных находок и изысков в ней нет. И быть не может.
Лимонов это прекрасно понимал, поэтому и вставил в свой опус мат и сцену с негром. Поскольку знал - это скандал, это пиар, это слава. И своего добился.
Как говорится, любой пиар хорош, кроме некролога.
А писатель из него... Впрочем, дело вкуса. Если вам нравится - читайте.



Особенно мне нравится этот факт из его биографии:
В 1998 году познакомился с 16-летней Настей Лысогор (Лимонову было 55 лет) и некоторое время жил со школьницей

Забавно, не правда ли?

Кстати, эпатаж в искусстве - самый верный способ добиться известности. Это все знают.
Например, есть такой художник - Олег Кулик. Стал знаменит после своих акций - бегал на одной выставке на четвереньках голым (изображал собаку), лаял и всех кусал за ноги. Теперь он - уважаемый человек, гуру современного искусства. А вы хоть одну картину его видели?
Зато он крутой перфомансер, едрить твою!
То же самое касается нынешних пусек - один в один.
Как говорится, ничего нового.
Лимонов шел тем же самым путем, просто начал раньше. В СССР, как известно, секса не было, а уж секс с негром...

Тут забавного только фамилия Насти. Нет, не забавно, завидно. На меня даже 36-летние давно уже не смотрят. Все-таки он по-настоящему крутой мэн.

Смутно припоминаю фотографию этой э-э-э... пары. И свое ощущение... С одной стороны, возникает вопрос, все ли хорошо с головой у этой Насти, а с другой... ладно молчу, мы ведь тут все о литературе, да о литературе...

Рекомендую на эту тему рассказ Лимонова "Девочка-бультерьерочка". И все вопросы отпадут.

Хорошо там, где нас нет - и в пространстве и во времени. Те послевоенные мачо и бабы наверняка мечтали о такой жизни для своих детей и внуков, какова она сейчас, мы сегодня умиляемся по прошлому. Когда я вспоминаю свое детство (70-е годы, крупный провинциальный город-миллионник), у меня возникает почти физическое ощущение солнца, света и счастья - бесконечной жизни впереди. Сегодня я ловлю себя на том, что нет такого радостного птичьего гвалта по утрам, нет таких сумасшедших закатов, когда полнеба залито багряным расплавом, и думаю, что то ли это мне так чудилось тогда, то ли и в самом деле - больше выхлопов, глобальное потепление, и городской шум стал сильнее, и оптика атмосферы изменилась... Это нормально, мир стареет с каждым из нас, хотя невидимые ниточки бессмертия в нем есть - все дело в том, как их найти.

Спасибо, обязательно прочитаю

Бедняга... Но не расстраивайтесь: с годами уходит секс, но приходит мудрость.

Ладно, поверю вашему опыту. Хотя с моим он пока не совпадает.

Нет мудрости или секса? Или того и другого вместе?

Что-то у нас тенденция нехорошая намечается. Вместо произведения автора обсуждаем. Давайте не будем. Топикстартер, наверно, не для того эту тему выдвинул.
А так, конечно, в молодости все кажется лучше, красивее, честнее и правильнее. И Лимонов тут америк не открыл.

Секс не ушел, а мудрость пришла. А Вы примите мои соболезнования.

Лимонов не про молодость написал, если кто не понял. Он написал о людях того времени. Не о себе, обратите внимание. В те времена он был ребенком. И детские воспоминания оказались очень живучи. Впрочем, как у всех, кто жил тогда - поговорите с бабушками, которым за семьдесят. И он написал правду. Ну, кому-то это не нравится, бывает.
Произведение его нечего обсуждать. Он не молодой автор. Его успеха никто из нас никогда не увидит - переведен на 22 языка, был самым популярным современным русским автором в мире в 1980-90 годы. Только роман "Это я - Эдичка" разошелся общим тиражом свыше 4 миллионов. Довлатов такого успеха не имел, про Аксеновых-Войновичей и не говорю. Да и биография такая - Джек Лондон отдыхает.

гопники, тьфу

ну, тут можно развернуть многостраничную дискуссию о том, что есть Мужественность.
Например, то, что описывает герр Лимонов в качестве "Мужика", для меня есть "быдло".

Ни наю, не того я поколения.
Да даже если взять то поколение, которое я помню. Мне нравятся фильмы 80-х, нравится, как тогда играли, какие были сюжеты, а уж музыку могу просто так слушать, без визуального сопровождения. Но вот лица как-то не впечатляют почему-то. Не туда, видать, моя ностальгия направлена. Наверное, тысяч на 40 лет назад, когда предки Дальской расы ещё ходили по земле в достаточном количестве. Вот там, я понимаю, мужуки...
А не эти, сиволапые с кожаными чем-то там.

Я понял, о чем он написал, я говорю о том, что у любого человека абсолютно неосознанно его молодые годы кажутся лучшими. Просто потому, что он был молод. Вот и все. С ходу не припомнить ни одного писателя или просто дедушку, который бы с упоением говорил: ах, какая щас молодежь прекрасная, а в мое время одни дебилы узколобые были...
Я тут еще вспомнил народные сказки. Не знаю, какие тогда лица у богатырей были, но сегодня былинный богатырь показался бы низкорослым замухрыжкой по сравнению с нашими качками-акселератами. Ведь средний рост людей был намного ниже. Не знаю, может быть, он бы их харизмой задавил, но не мышцами, очевидно. А в то время это были уххх, молодцы.

Вот пойдут два мужика на охоту - городской, откормленный "типо натренированный" и простой деревенский "типо мужичонка". Городской дошел до места и отдышаться не может, а деревеснкий круг сделал, прибежал, сплюнул и дальше побежал.

Я на охоту не хожу хотя, бывает, и охота, но так рассказывают.

Люди тогда были выносливей и цену вещам знали.

во-во, даже я со своим средненьким ростиком и то макушкой упирался в свод дверей какой-то церквушки, кажись, 12-го века. И ещё на лестницах старинного кремля развернуться негде было. И правда, 170 см - уже высокий. А двухметровые люди (вроде как такого роста были Харальд Суровый, Ксеркс и кто-то ещё) считались вообще каким-то не вполне смертными людьми...



выносливей-то да. Но вот вряд ли могли поднять 800 кг, как сегодняшние чемпионы пауэр-лифтинга. И не могли проплыть с такой скоростью, с какой плавают сегодняшние пловцы.

Ну, это стереотип все же. Что, спецназовцы, все в деревнях живут? И спортсмены? Все дело в привычке, в образе жизни. В деревнях тоже хватает бухариков, которым сто метров уже далеко и выносливости никакой - или вы думаете, что там все молодцы, как на подбор?
Это при Советах, кажется, призывники из глуши отличались здоровьем, так говорили, хотя у нас во взводе были сибиряки какие-то мелкие и худенькие.

При Сталине вряд ли эмигрировал бы. В шестидесятые, на которые пришлась его молодость, режим был намного мягче, оттепель, знаете ли.

один чемпион поднимает, один пловец проплывает, зато среднестатистический горожанин 21 века километра не пробежит и чаще всегона воде держаться не умеет.

А отправь его в поле репу под дождем окучивать, он же горючими слезами плакать будет

Мы это кучу раз обсуждали... и в казарме и в походах... да только весь взвод, от двухметрового до метра шестьдесят семь пробегал 12 км в полной боевой выкладке))
фигня это все - все в рамках человеческих норм

Сто лет не была на этом форуме, а тут дискуссия..)
То, о чем написал Лимонов - больно и правдиво.
У кого есть мамы-бабушки, которые застали войну будучи детьми - тот понимает - что значит - ТО поколение.
"Наши матери в шлемах и латах бьются в кровь о железную старость"..и побеждают часто.
Они видели страшную работу и антисанитарию, но ими страна и выжила. А сегодняшними нами - выжила бы?
Вот этот вопрос - он не праздный. Его неосознанно или осознанно, но неявно, задает Лимонов.

Как ответить? Чем? Чем мы сможем ответить?

А Лимонов, согласна с Виктором Мясниковым, писатель от сердца, роскошный стилист и личность. Меня поразил когда-то беспощадной искренностью.
Попалась недавно его вещь - о похоронах матери. Со всего сборника только ее и припомню, хотя там все были звезды последних десятилетий. А запомнился Лимонов.

Лимонов хороший, но глупый.
Русский писатель не может писать в эмиграции. Не о чем и нет чем - душа-то не переезжает.

kxmep А как же Гоголь и Достоевский, что писали за границей!!! Большое как говорится видится издалека, хотя это не относится к Лимонову! А Аксенов, кстати тоже писал в эмиграции, а Солженицын???

kxmep, а Набоков? А Бунин? Или это не русские писатели?

Насчет акселерации. У Виля Липатова встречал упоминание, что тракторы и прочая техника еще в 50-ые (!) проектировалась из расчета 50-60 кг веса машиниста.

Мой дедушка был трактористом, но я не верю, что он весил 50-60 кг.

молодой комсомолец вполне может столько весить.
мой прадед весил под 120 кг (и это не мешало моей прабабке-белорусске валить его навзничь одним ударом).

Высокие у ваших предков были отношения

не, на глаз, так он кило под 80 весил. там и рост и все остальное было.
хых, у вас в родне бялорусы были. приятно познакомиться

Ну вот на счет Набокова я не очень уверена... потому что он все таки писал на английском языке.

Браво!

А Куприн не смог! Не смог писать за границей...

Алиса, он велик и в английской литературе. Но русскую без него мне представить трудно.

вот, просто вспомнилось...
спойлер увы не работает

Версия

...Представим, что не вышло. Питер взят
Корниловым (возможен и Юденич).
История развернута назад.
Хотя разрухи никуда не денешь,
Но на фронтах подъем. Россия-мать
Опомнилась, и немчура в испуге
Принуждена стремительно бежать.
Раскаявшись, рыдающие слуги
Лежат в ногах растроганных господ.
Шульгин ликует. Керенскому ссылка.
Монархия, однако, не пройдет:
Ночами заседает учредилка,
Романовым оставлены дворцы.
Не состоялась русская Гоморра:
Стихию бунта взяли под уздцы
При минимуме белого террора,
Страна больна, но цел хребет спинной,
События вошли в порядок стройный,
И лишь Нева бушует, как больной,
Когда в своей постели беспокойной
Он узнает, что старую кровать
Задумано переименовать.

В салоны возвращается уют,
И либералы каются публично.
За исключеньем нескольких иуд
Все, кажется, вели себя прилично.
В салоне Мережковского - доклад
Хозяина: "Текущие задачи".
(Как удалось преодолеть распад
И почему все это быть иначе
И не могло). Взаправду не могло!
Чтоб эта власть держалась больше года?
Помилуйте! Восставшее мурло
Не означает русского народа,
Который твердо верует в Христа.
Доклад прекрасно встречен и сугубо
Собранием одобрены места,
В которых автор топчет Сологуба.
"Но Сологуб не столько виноват,
Сколь многие, которых мы взрастили.
Да, я о Блоке. Болен, говорят.
Что он тут нес!"
Но Блока все простили.

Сложнее с Маяковским. Посвистев,
Ватага футуристов поредела.
Он человек общественный - из тех,
Кто вкладывает дар в чужое дело,
В чужое тело, в будуар, а альков,
В борьбу со злом - куда-нибудь да вложит,
Поскольку по масштабу дар таков,
Что сам поэт вместить его не может.
Духовный кризис за год одолев,
Прокляв тиранов всею мощью пасти,
Он ринется, как вышколенный лев,
Внедрять в умы идеи прежней власти,
Давя в душе мучительный вопрос,
Глуша сомненья басовым раскатом -
И, написав поэму "Хорошо-с",
С отчаянья застрелится в тридцатом.
Лет за пять до него другой поэт,
Не сдерживая хриплого рыданья,
Прокляв слепой гостинничный рассвет,
Напишет кровью "Друг мой, до свиданья..." -
Поскольку мир его идет на слом,
А трактор прет, дороги не жалея,
И поезд - со звездою иль с орлом -
Обгонит жеребенка-дуралея.
Жизнь кончена, былое сожжено,
Лес извели, дороги замостили...
Поэту в нашем веке тяжело,
Блок тоже умер.
(Но его простили).

Тут из Европы донесется рев
Железных толп, безумием обятых.
Опять повеет дымом. Гумилев
Погибнет за Испанию в тридцатых.
Цветаева задолго до войны,
Бросая вызов сплетникам досужим,
Во Францию уедет из страны
За жаждущим деятельностьи мужем -
Ему Россия кажется тюрьмой...
Какой-то рок замешан в их альянсе,
И первой же военною зимой
Она и он погибнут в Резистансе.
В то время вечный мальчик Пастернак,
Дыша железным воздухом предгрозья,
Уединится в четырех стенах
И обратится к вожделенной прозе.
Людей и положений череда,
Дух Рождества, высокая отвага...
И через год упорного труда
Он ставит точку в "Докторе Живаго"
И отдает в российскую печать.
Цензура смотрит пристально и косо,
Поскольку начинает замечать
Присутствие еврейского вопроса,
А также порнографию. (Поэт!)
Случаются сомнительные трели
Насчет большевиков. Кладут запрет,
Но издавать берется Фельтринелли.
Скандал на всю Россию - новый знак
Реакции. Кричат едва не матом:
"Ступайте вон, товарищ Пастернак!".
Но Пастернак останется. Куда там!
Унизили прозванием жида,
Предателем Отчизны окрестили...
Сей век не для поэтов, господа.
Ведь вот и Блок...
(Но Блока все простили).

Добавим: в восемнадцатом году
Большевики под громкие проклятья
Бежали - кто лесами, кто по льду.
Ильич ушел, переодевшись в платье
И не боясь насмешек. Что слова!
"А вы слыхали, батенька, что лысый
Оделся бабой?" - "Низость какова!".
Но он любил такие компромиссы.
Потом осел в Швейцарии. Туда ж -
Соратники (туда им и дорога).
Уютный Цюрих взят на абордаж.
В Швейцарии их стало слишком много.
Евреев силой высылают вслед.
Они, гонимы вешними лучами,
Текут в Женеву, что за пару лет
Наводнена портными и врачами,
А также их угрюмыми детьми:
Носатые, худые иудеи,
Которые готовы лечь костьми
За воплощенье Марксовой идеи.
Количество, конечно, перейдет
В чудровищное качество, что скверно.
Швейцарии грозит переворот.
И он произойдет. Начнется с Берна.
Поднимутся кантоны, хлынут с Альп
Крестьяне, пастухи, и очень скоро
С землевладельца снимут первый скальп.
Пойдет эпоха красного террора
И все расставит по своим местам.
Никто не миновал подобных стадий.
Одним из первых гибнет Мандельштам,
Который выслан из России с Надей.
Грозит война, но без толку грозить:
Ответят ультиматумом Антанте,
Всю землю раздадут, а в результате
Начнут не вывозить, а завозить
Часы и сыр, которыми славна
В печальном, ненадежном мире этом
Была издревле тихая страна,
Столь гордая своим нейтралитетом.
Тем временем среди родных осин
Бунтарский дух растет неудержимо:
Из сельских математиков один
Напишет книгу о делах режима,
Где все припомнит: лозунг "Бей жидов",
Погромы, тюрьмы, каторги и ссылки, -
И в результате пристальных трудов
И вследствие своей бунтарской жилки
Такой трехтомник выдаст на-гора,
Что, дабы не погрязнуть в новых бурях,
Его под всенародное ура
Сошлют к единомышленникам в Цюрих.
С архивом, не доставшимся властям,
С романом карандашным полустертым
Он вылетит в Германию, а там
Его уже встречает распростертым
Объятием, не кто иной, как Бёлль.
Свободный Запад только им и бредит:
"Вы богатырь! Вы правда, соль и боль!".
Оттуда он в Швейцарию поедет.
Получит в Альпах землю - акров пять,
Свободным местным воздухом подышит,
Начнет перед народом выступать
И книгу "Ленин в Цюрихе" напишет.

Мир изменять - сомнительная честь.
Не лечат операцией простуду.
Как видим, все останется, как есть.
Законы компенсации повсюду.
Нет, есть одно. Его не обойду -
Поэма получилась однобока б:
Из Крыма в восемнадцатом году
В Россию возвращается Набоков.
Он посмуглел, и первый над губой
Темнеет пух (не обойти законов
Взросления). Но он везет с собой
Не меньше сотни крымских махаонов,
Тетрадь стихов, которые не прочь
Он иногда цитировать в беседе,
И шахматный этюд (составлен в ночь,
Когда им доложили о победе
Законной власти). О, как вырос сад!
Как заросла тропа, как воздух сладок!
Какие капли светлые висят
На листьях! Что за дивный беспорядок
В усадьбе, в парке! О, как пахнет дом!
Как сторож рад! Как всех их жалко, бедных!
И выбоина прежняя - на том
же месте - след колес велосипедных,
И Оредеж, и нежный, влажный май,
И парк с беседкой, и роман с соседкой -
Бесповоротно возвращенный рай,
Где он бродил с ракеткой и рампеткой.
От хлынувшего счастья бестолков,
Он мельком слышит голос в кабинете -
Отцу долдонит желчный Милюков:
"Несчастная страна! Что те, что эти!".
И что с того, что эту память он
В себе носить не будет, как занозу,
Что будет жить в Отчизне, где рожден,
И сочинять посредственную прозу -
Не более; что чудный дар тоски
Не расцветет в изгнании унылом,
Что он растратит жизнь на пустяки
И не найдет занятия по силам...
В сравнении с кровавою рекой,
С лавиной казней и тюремных сроков, -
Что значит он, хотя бы и такой!
Что значит он! Подумаешь, Набоков.